Обращение длилось минут пятнадцать, его мог слышать даже глухой. Для устрашения на бреющем полете над лесным массивом прошло звено бомбардировщиков.

Реакция последовала через полчаса. Ожили скалы, стали выходить потрепанные солдаты вермахта. Сначала поодиночке, потом мелкими группами, потом повалила толпа. Они бросали оружие, задирали руки вверх и шли через поле с лицами библейских великомучеников – прямо в руки радостных красноармейцев.

Пленных усадили на открытом пространстве тесными рядами, чтобы удобно было пересчитывать, окружили кольцом автоматчиков. Вместе с солдатами вышли офицеры, санитары вынесли раненых. Желающих оказать сопротивление почти не было.

По истечении срока ультиматума урочище наводнили советские автоматчики. Уже рассвело. Солдаты шли цепью – через лес, по берегу реки, по кромкам глубоких оврагов. Со скалы загремел пулемет MG‐42, но к этому были готовы. Пулеметчиков сняли. Больше никто не сопротивлялся.

В районе бревенчатых строений на берегу реки автоматчикам предстала малосимпатичная картина. Здесь покончили с собой несколько офицеров и представителей младшего командного состава – у большинства в петлицах золотились руны зиг. Они стреляли себе в висок. На срубленном из досок столе валялись пустые бутылки из-под шнапса. Крайнее строение уже догорало. Судьба секретных документов военной разведки, кажется, прояснилась…

В районе обеда распоряжением начальника армейского отдела ГУКР СМЕРШа был отменен приказ о привлечении к ответственности майора Кольцова. Он сидел в каком-то сарае, безостановочно курил. Радостную новость принес сияющий Караган – влетел в сарай, распинывая ногой ржавые тазики и лейки.

– Неужели? – проворчал Павел, с трудом разгибая спину. – А приказа о присвоении звезды Героя там не было?

– Шутишь, командир? – засмеялся капитан. – Радуйся, что не расстреляют.

В два часа дня, обладая всеми прежними полномочиями, он навестил офицера Абвера Бруно Гессинга, томящегося в следственном изоляторе. У того был неважный вид, а после изложения последних новостей он и вовсе перестал улыбаться.

– Приветствую, господин майор, – сухо сказал Павел. – Майор Кольцов, контрразведка. Вы уже в курсе недавних событий? Прекрасно. Мы знаем, что Абвер намеренно подставил под удар генерал-майора Серова и его ближайшее окружение. Цель более чем понятна: посеять смуту в наших рядах, устранить сильного военачальника и парализовать управление войсками накануне наступления. Место нашего наступления активно скрывается, немецкое командование попалось на эту удочку, однако у умных людей в Абвере сохраняется резонное сомнение. Хочу обрадовать: вы правы, наступление будет именно в Белоруссии. Другая причина устранения Серова: облегчить проведение операции по выводу людей из урочища Галущаны. Увы, ваша затея провалилась. То, что вы сделали, конечно, смело, но, увы, не самопожертвование. Вас должны были освободить люди полковника Крюгера, прибывшие из Галущан. Это являлось одним из условий. Повторяю, ваш план провалился. Вы никогда не попадете за линию фронта. Единственное, что спасет вас от расстрела: чистосердечное признание. Берите ручку и пишите, как Абвер провел операцию против генерал-майора Серова. В этом случае вам гарантируются жизнь и приличные условия в плену. Удачи, герр Гессинг.

Когда он выходил из камеры, офицер Абвера покрывался мелом, как налетом плесени, и даже не пытался сохранить самообладание.

Около трех часов пополудни в отдел ворвался возбужденный Безуглов.

– Товарищ майор, поступил сигнал! Пять минут назад был звонок в отделение милиции, а они тут же перезвонили нашему дежурному… Звонил председатель сельсовета села Ровники… по крайней мере он так представился. Голос у человека срывался, он был сильно взволнован. Говорит, что его сын несколько минут назад видел шестерых вооруженных людей в гражданском, они прошли по северной околице, перебрались через дорогу и ушли на запад берегом реки Ключицы. Подозрительные, все время озирались. Сынок у председателя сообразительный, спрятался, а потом припустил к папаше… Товарищ майор, там до линии фронта километра четыре, но быстро не уйдут, местность пересеченная – только рекой, но и это трудно…

– Командир, да это же остатки нашей диверсионной группы! – встрепенулся Караган. – Как раз шестеро! Уходят, что им тут делать? Командир, мы же еще можем их накрыть!

Дыхание перехватило. Неужели есть реальный шанс прибрать эту публику? Они должны знать имя «крота»…

Павел вскочил, развернул карту. Село Ровники – небольшой населенный пункт южнее того места, где в памятный день диверсанты чуть не пленили генерала Серова. Вчерашняя заваруха с применением всех средств артиллерийского огня проходила севернее… Он пожирал глазами карту. От Старополоцка практически прямая дорога на юго-запад, вот река Ключица. Село Ровники. Другие населенные пункты отсутствуют, войск там тоже нет, а в село протянута единственная дорога… Он схватил телефонную трубку.

– Кто это? Дежурный по НКВД? Лейтенанта Красавина мне! Немедленно найти и передать следующее: десять минут назад засекли группу диверсантов – северная околица села Ровники, уходят на запад берегом Ключицы! Пусть берет отделение солдат и немедленно перекрывает им дорогу! Группа СМЕРШа уже будет на месте. Ты все понял, дежурный?

Он швырнул трубку, бросился прочь из кабинета, прихватив с гвоздя автомат. Остальные бросились за ним. Некогда ждать, пока проснутся войска по охране тыла. Уйдут же, гады!

«Газик» несся по проселочной дороге как ошпаренный. Десять верст уже остались за спиной. Проносились жидкие леса, дрожали накаты мостов через мелкие речушки. Безуглов вцепился в баранку, что-то бормотал. Напряжение первых минут унялось, было время подумать. Местность была безлюдной, и неудивительно, что именно этот район диверсанты предпочли для отхода.

Несколько минут газовали в низине, колеса вышвыривали комья грязи – но с помощью мускульной силы и такой-то матери «газик» все же вытолкали! Снова девственная природа с приметами войны: воронки от снарядов, перевернутый грузовик, несколько брошенных жителями деревень.

Дорога пошла на холм, слева заблестела Ключица – сравнительно широкая, с отлогими берегами, речка. Такое ощущение, что ехали по дамбе – справа ухабистый, испещренный препятствиями склон, слева – глубокий водосток, заросли лопухов, кустарник. Слева по курсу показались крыши – те самые Ровники…

Участок был сравнительно ровный, Безуглов разогнался. Слева мелькали островки кустарника, приближались крыши в низине. Где-то на этом месте председательский сынок засек чужаков. Интересно, далеко они ушли?

На западе – густые леса, до них километра два. Поздновато кольнуло неприятное чувство. А ведь действительно здесь всего одна дорога, хочешь не хочешь, а поедешь по ней. Идеальнее места для засады и не придумаешь. Кто-то позвонил, представился председателем… А в Ровниках вообще есть население?

Павел занервничал, приподнялся, начал всматриваться. А что, неплохие психологи, знали, кто пойдет на захват…

Лучше поздно, чем никогда! Что-то шевельнулось в кустах слева по курсу, метрах в пятидесяти – словно приподнялся человек, развел ветки, чтобы пулеметчику было удобнее стрелять.