не дойду. Это в принципе не далеко. И очень странно, что я до сих пор там не была. Мне казалось, что я весь лес в округе обошла, но видимо ведьмино чутье меня туда по каким-то причинам не пускало. Ладно. Лес сказал, что не сердится. Изменить я все равно ничего уже не могла. Меня попросили не допустить такого впредь. Чего такого я пока не знаю, но непременно узнаю. А то как же не допущу?

Но в любом случае это терпит до завтра. И кое как встав, я поплелась домой. Спать.

Глава 15. Если под лестницей…

Глава 15. Если под лестницей, на рассыпанной соли, гоняясь за влетевшей бабочкой, чёрный кот пустым ведром разбивает зеркало на вашей дороге, то это презабавнейшая, но всё же совершенно бессмысленная случайность.

Нет, на коте тебе ездить нельзя.

Смерть Крыс верхом на коте — ты сам подумай, глупость какая.

Смерть Крыс должен ездить на какой-нибудь там собаке…

Терри Пратчетт "Мрачный жнец"

А утром меня ждал сюрприз в виде Брендана, сидящего у меня на крыльце.

— Там Его Сиятельство вернулся и привез мастера по этим камушкам, — выдал мне парень.

— Это не камушки, это смальта, — поправила я его, закутываясь в теплый плащ и одевая помимо капюшона шапку.

— А смальта разве не разноцветные камушки? — удивился парень.

— Нет, это специальное непрозрачное стекло. Там сложная система прожарки. Но самое главное — это правильно его остудить. Иначе потрескается, — бурчала я себе под нос, натянув и зашнуровав сапоги.

— Там служитель храма за сердце хватается, плачет, и голосит сильно. Он тебя зовет. Без тебя этого мастера к мозаике подпускать не хочет. Встал всем телом перед ней и руки расставил. Говорит, рубите меня мечом. Мне, мол, не жалко пострадать за святое дело, — продолжал объяснять Брендан.

— Понятно.

— Маркграф рычит, ругается, только вот служителя приказал не трогать. Они сразу в храм пошли, сюда не заезжали еще. Лика, а ты на меня сядешь? Мы так быстрее доберемся, — и так хитро на меня посмотрел.

— Вот еще! И не подумаю! Пешком пойдем. Снега еще не так и много. Доберемся, не развалимся, — отрезала я.

Парень приуныл, но покорно пошел рядом, попутно рассказывая про то, что мастер аж из самой столицы, жутко важный. Жить будет в городе. Мозаику уже осмотрел и согласился помочь. Говорит, что снимет и поставит ее назад. Только вот денег за эту блажь запросил не мало, но Маркграф обещал заплатить. Весь город только и говорит про таинственную картинку на стене храма и про скрытые под ней чудеса.

А еще как я храбро вступила за нее в бой с самим Маркграфом и что не побоялась и отстояла. И что я храбрая и щедрая.

Я от таких эпитетов схватилась за голову. Где это видано, чтобы ведьма была храброй и щедрой? Это вообще со словом ведьма нельзя поставить рядом. И вот на тебе. И угораздило же меня.

Брендан поглядывал на меня все время, пока мы шли вниз к городу, и порывался что-то сказать. Только решиться все никак не мог. Ему что-то нужно? Наверняка. Надеюсь, что это терпит.

До города мы добирались дольше. Все-таки холод и снег делали свое дело. И хотя больших сугробов еще не намело, но все же я передвигалась не так быстро, как хотелось бы.

У храма нас ждала небольшая толпа во главе с суровой фигурой Маркграфа, возвышавшейся над ними. Я прошла мимо него сразу в храм. Меня проводили потеплевшими глазами и легкой улыбкой, которая, впрочем, почти сразу исчезла с его губ. Может мне показалось?

При виде меня толпа зашумела и расступилась, давая мне и Брендану проход. В храме служитель бросился ко мне, как будто я его любимая тетя по материнской линии, которую он давно не видел, но с детства любил. Все! Это полный крах моей репутации как ведьмы. Где страх в глазах? На меня смотрят с надеждой. Ужас, что творится.

Мастер из столицы выглядел не испуганным, а скорее заинтересованным. Я принялась подробнейшим образом у него выпытывать процесс работы. Понюхала состав, которым он собирался растворять клей и пространство между швами смальты. Убедилась, что сам состав никоем образом не повлияет на цвет и прозрачность смальты. Только процесс этот будет длительным, и тут вскрылись новые подробности.

Оказывается, служитель настаивает не только на том, чтобы я все проверила, но я должна лично присутствовать. Я схватилась за голову. Это вообще как? Нет, зима время спокойствия. Беготня по лесу закончилась. И можно спокойно заниматься перетиранием трав, я собиралась освоить лабораторию в подвале и попробовать парочку рецептов. У меня еще значилось штудирование парочки томов, что остались от Клары и тихие вечера у печки с крошкой Ру под боком. А тут я должна торчать в городе не меньше месяца? Меня утешили, что меньше. Вот снимут мозаику, прочтем надпись, а на процесс восстановления я могу и не оставаться. Служить сказал, что сам это проконтролирует. Ну, хоть на этом спасибо. Я обреченно вздохнула. Но делать было все равно нечего.

Маркграф, стоявший рядом, тут же вызвался меня отвозить и привозить, но я решительно воспротивилась. И так все косо смотрят, а тут еще я буду разъезжать на Маркграфе. Нет уж.

В городе есть дом ведьмы. Именно там я поселюсь. Тем более, что город обязался меня обеспечить всем необходимым на эти дни. Да и у бывшей городской ведьмы в доме оставалось после ее поспешных сборов много всякого добра, которым теперь я смогу воспользоваться, пусть и временно. Так и решили.

Городской дом ведьмы мне не нравился, но как временное пристанище вполне подойдет. Потянулись зимние холодные дни.

Утром я вместе с мозаичистом аккуратно по маленькому кусочку расчищала кусок стены. После обеда принимала городских жителей, которые занимали очередь с утра и к вечеру с наступлением темноты и не думали расходиться. Они бы и ночью шли ко мне на прием, но Маркграф выставил двух оборотней для охраны моей важной персоны. И толпа все же к ночи рассасывалась.

Но к моей чести работала я хорошо. Запасов городской ведьмы не хватало, поэтому Брендан несколько раз отправлялся в мой дом с указаниями, что можно трогать, а что нельзя. И как не подхватить проклятья, которыми был утыкан мой дом. Но Брендан возвращался всегда целым и невредимым, в точности выполняя мои указания. Он привозил необходимые травки, порошки и микстуры. Но самым главным, конечно, были силы ведьмы, которые