– Политика – это удел таких, как Новодворская, женщин, у которых нет личной жизни, – говорил Вадик. – Тебе это не нужно.

– Не обязательно заниматься политикой, – отвечала Лиза, – но настоящая журналистика начинается там, где есть конфликт интересов, идей, взглядов.

– Пускай такой журналистикой занимаются старые уродки, – настаивал муж, – тебе это ни к чему. У тебя есть лучшее эфирное время, к тебе в студию приходят самые маститые гости, ты блистаешь – что тебе еще нужно? У каждого журналиста, в конце концов, свое амплуа.

– А у меня какое амплуа, по-твоему, – спросила Лиза, – студийной куклы?

– Лизушка, ласточка моя, – пел Вадик, – какая же ты кукла? Ты – прекрасная эфирная ведущая, ты – красавица, ты – умница. Пусть мужики пачкаются в скандалах и валяются в политической грязи, а своей любимой жене я этого не желаю. Тебе это не нужно.

Какое-то время Лиза сопротивлялась, спорила, потом постепенно споры стали сходить на нет. Вадик обеспечил ей постоянного спонсора передачи в виде холдинга «Высота», постепенно убедил ее, что и в том качестве, в каком она сегодня фигурирует на экране, – она лучшая. Да, собственно, ежемесячные рейтинги только подтверждали это.

Когда их квартира стала им мала, он купил соседскую – благо соседи вовремя уезжали куда-то там на ПМЖ. У них вышло пять комнат, две кухни, два санузла. Вадик дал простор Лизиной фантазии – обустраивать все по ее вкусу. Они много путешествовали, как только у Вадима выдавался небольшой промежуток свободного времени, он отправлял Лизу в агентство за путевками.

Их жизнь была вполне насыщенной, Вадим даже предположить не мог, что Лиза начала скучать. У нее было все. И не было ничего, внутри было как-то пусто и одиноко. Никита появился именно тогда, когда ее тоска стала вызывать то бессонницу, то беспричинные слезы. Эта тоска стала рвать душу, и Лиза не находила ответа на вопрос – что все это значит?

С появлением Никиты Лиза отогрелась, ожила, хотя и понимала, что все ее мечты нереализуемы. А если и реализуемы, то заплатить за это нужно будет какую-то очень большую цену. Даже не большую – сверхвысокую.

– Ты, Лиза, сама ответь себе на один важный вопрос, – насмешливо глядя ей в глаза, говорил муж, – сколько ты выдержишь в этой своей новой прекрасной жизни, к которой ты так стремишься. Ты же понимаешь, что я из дома никуда не уйду и Катя останется здесь, уйти придется тебе, причем без дочери. Ты же не будешь жить одной семьей с взрослой девушкой и юношей чуть старше ее, правда ведь?

Она опускала глаза, понимая, на что он намекает. Он прав, в логике ему никогда нельзя было отказать.

– И второе, – продолжал свою пытку Вадим, – ты привыкла к определенному жизненному уровню, ты не очень себе представляешь, наверное, какой бы стала твоя жизнь, уйди ты из дома с этим мальчиком. Вам пришлось бы снять квартиру, и не бог весть какую, потому что за хорошую надо очень много платить, но это еще ладно, если тебе в шалаше с милым рай – пусть. Но дальше что? В бутики ты еще долго можешь не ходить, у тебя все есть. Но ты же сама знаешь, во сколько тебе обходятся твои средства для ухода за кожей, Лиза, ты пользуешься самыми дорогими косметическими средствами, у тебя элитная парфюмерия. Ты понимаешь, что тебе придется об этом забыть, и очень скоро? А чем ты питаешься? Ты покупаешь самую дорогую живую рыбу, ешь королевских креветок, завтракаешь икрой, среди зимы ты покупаешь привозную клубнику. Ты готова перевести свой нежный организм на употребление картошки, яиц и дешевых кур? Ни за что не поверю! Хоть ты меня убей, я не представляю тебя в двухкомнатной хрущевке с окорочком в руке! Меня душит смех! Это не про тебя. Ты вообще знаешь, что такое экономить деньги? Ты умеешь это делать? Ты хоть раз подсчитала, сколько ты тратишь в месяц? Даже твоему любовнику я отвел бы больше времени на ваш роман, а вот ты не выдержишь очень скоро. Два-три месяца, и у тебя начнется депрессия. Я тебя знаю много лет, и я тебе это гарантирую.

– Ты только и говоришь о деньгах, – сморщилась Лиза, – ты думаешь, что это главное в жизни? Для меня – нет.

– Конечно нет, – глумливо улыбаясь, ответил Вадим, – ты натура тонкая, думаешь о возвышенном, деньги тебя не интересуют. А знаешь почему? Потому что они у тебя есть. И потому что тебе не нужно ломать голову над тем, как их заработать и откуда они вообще берутся. Такое вот простое объяснение. И другого нет.

Конечно, все, что он говорил, было правдой: Лиза привыкла к определенному уровню жизни, она себе не очень представляла, как бы ей пришлось от него отказаться. Она совсем запуталась. И еще ей было очень страшно за Никиту, поэтому она отключила свой секретный мобильный телефон, предназначенный для связи с ним, и решила немного выждать, разобраться в себе.

Никита в это время разволновался не на шутку. Что он натворил?! Пашка был прав: разве можно было так рисковать любимой женщиной? Что сделал с ней Краснов? После отправки этой идиотской эмэмэски Лиза отключила напрочь телефон и сама уже не звонила. А вдруг она догадалась, кто это сделал, и больше не хочет его видеть? Или ее муж устроил нечто такое, что она вообще не может выйти на улицу: ударил или вообще избил… Или запер дома и никуда не выпускает? Никита понял, что его расчет оказался неверным: с чего он вообще взял, что супруги, прожившие много лет, тут же немедленно расстанутся? Нет, действовать нужно было иначе. Как – он пока не знал, но с каждым проходившим днем все больше мучился от отсутствия Лизы и волнения за нее. В воскресенье он включил телевизор: его любимая была в студии, как всегда хороша, свежа, собранна. Значит, она не хочет его видеть?

Через полторы недели их разлуки он все-таки не выдержал и позвонил ей на рабочий телефон. С третьей попытки он застал ее у себя в кабинете.

– Не звони мне, – холодно сказала Краснова и положила трубку.

Сердце у Никиты ухнуло куда-то вниз. «Все кончено, – подумал он, – я ее больше не увижу». И когда через пять минут его телефон завибрировал, он даже не хотел брать трубку, ему было не до разговоров с кем-либо, к горлу подкатил ком. Но он все-таки посмотрел на дисплей и увидел, что первые цифры городского номера такие же, как на Лизином рабочем телефоне. А вдруг она не могла говорить у себя и теперь ему перезванивает? Он нажал на прием.

– Никита, это я, – взволнованно проговорила Лиза, – я боюсь говорить из своего кабинета.

– Почему? Почему ты не звонишь? Ты отключила телефон, и я уже не знаю, что мне думать, – обиженным и растерянным голосом говорил он. – Ты больше не хочешь меня видеть?

– Ну что ты! Как ты мог так подумать! – ответила она. – Просто у меня дома был страшный скандал. Кто-то нас с тобой сфотографировал и прислал моему мужу фотографию. Я просто боюсь с тобой встречаться, я за тебя боюсь, не знаю, что у моего мужа может быть на уме, я боюсь, что он каким-то образом наблюдает за мной.

– Так что, мы с тобой больше не увидимся? – Сердце у Никиты снова оборвалось. – Я ничего не понимаю.

– Я тебе все объясню, – сказала Лиза, – но встречаться там, где раньше, сейчас опасно. Думаю, что мой визит к сестре не вызовет подозрений, даже если за мной кто-то наблюдает. Но ты туда должен прийти раньше. Давай договоримся так: ты придешь туда, скажем, к пяти часам, подождешь меня в подъезде. Я появлюсь минут через пятнадцать. Ты помнишь ее дом, подъезд?