Лиза в легком шелковом халатике сидела за компьютером, играла в какую-то игру, была совершенно безмятежна, перед ней на столике стоял бокал текилы и блюдечко с лимоном и солью. Вадим одним махом скинул все это на пол. Лиза, не ожидавшая ничего подобного, вытаращила на него испуганные глаза. Вадим схватил жену за волосы, запрокинул ей голову.

– Ты что, Вадик? Ты с ума сошел? – ошеломленно пробормотала она.

– Это ты с ума сошла, сучка похотливая, – прошипел он ей в ответ.

Лиза немедленно заплакала.

– Можешь рыдать, самое время, – продолжал он, – а пока ответь мне, что это такое?

Вадим поднес телефон с фотографией к ее лицу, убедился, что она увидела изображение.

– Что это? Отвечай немедленно! – заорал он.

Лиза заплакала пуще прежнего, но муж, не выпуская из рук ее волосы, вытащил ее из-за компьютера и швырнул на кровать. Посмотрел секунду на плачущую жену, поднял, поставил на ноги.

– Смотри мне в глаза, – прошипел он, – ты путаешься с каким-то малолеткой, я правильно понял? Ты мне изменяешь? Говори! Смотри в глаза!

Лиза рыдала так, что ни говорить, ни реагировать она уже не могла. Вадим опять ударил кулаком в стену, боль в руке стала нестерпимой, но зато она отвлекала и предостерегала о того, чтобы удар достался женщине. Впрочем, боль отвлекла только на минуту. Он смотрел на плачущую жену и распалялся все больше и больше. Конечно, она виновата, у нее нет никаких объяснений, это не коллега по работе, которого она поцеловала в честь его дня рождения! Это любовник! Причем молодой и красивый. От этой мысли Краснова повело на новый виток ярости.

– Говори, кто это такой, говори немедленно, я все равно все узнаю, и я вам обоим устрою веселую жизнь! Говори, хватит рыдать, ты меня не разжалобишь!

Лиза не могла вымолвить ни слова. С ней творилось что-то ужасное: вина перед мужем, перед семьей, преступная любовь к Никите, изумление от того, что кто-то сделал проклятую фотографию… Все это перемешалось, заполнило все внутренности болью и страхом.

– Говори, кто этот молокосос, – продолжал Вадим тоном, не предвещавшим ничего хорошего, – ты, дура, ведешь себя как подзаборная шлюха, я очень разочарован. Я думал, у меня нормальная жена, теперь я вижу, кто ты на самом деле. Ладно, к твоему моральному облику больше вопросов нет, с этим мы разобрались, теперь говори, кто этот говнюк.

Лиза никогда не слышала от своего мужа таких слов. Она вообще никогда не предполагала, что он может употреблять бранные выражения, – за ним такого не водилось, во всяком случае, в ее обществе. А особенно по отношению к ней! Но она виновата! Она ведь и правда виновата! Что же делать?

– Вадик, прости, – сквозь рыдания бормотала Лиза, – я прошу тебя, прости. Не надо…

– Что не надо? – допрашивал муж. – Мне не надо знать, с кем путается моя жена? Нет уж, ты мне скажешь. Не скажешь – пеняй на себя.

– И что ты со мной сделаешь? – вдруг внезапно придя в себя, проговорила Лиза.

– С тобой – ничего, – с ухмылкой ответил муж, – а вот сопляка твоего уничтожу, можешь не сомневаться.

– И как же ты это сделаешь?

– Тебя в известность ставить не стану, но в моих возможностях можешь не сомневаться, – прорычал Вадим. – Как его имя? Спрашиваю в последний раз.

– Последний? – уточнила Лиза, уже полностью взяв себя в руки. – А что потом?

– Узнаю сам.

– Вот и узнавай, если тебе надо. Я тебе ничего не скажу.

Вадимом снова овладел приступ ярости. Он схватил жену за шею и держал, не выпуская:

– Если я узнаю, что ты, шлюха, продолжаешь с ним крутить, я убью вас обоих. А еще лучше – его одного. Чтобы ты потом жила с этим всю свою оставшуюся жизнь. Поняла? Ты думаешь, я шучу? Я не шучу, я устрою тебе такое существование, которое будет для тебя адом!

В эту минуту на Вадима Краснова обрушился удар по голове: Катя, пришедшая домой в разгар сцены, услышала все и схватила первое, что попало под руку, – толстую книгу. Вадим в бешенстве обернулся и увидел дочь. От изумления он на минуту лишился дара речи. Катя немедленно этим воспользовалась.

– Мамочка, что ты перед ним унижаешься, не смей унижаться перед ним! – закричала Катя.

– Катюша, милая, зачем ты так? – испуганно просипела Лиза.

Краснов приходил в себя. Вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, сфокусировал взгляд на дочери.

– Что это было? – сурово спросил он. – Ты что, совсем потеряла разум? Ты думаешь, тебе это сойдет с рук?

– Я ничего не потеряла, – отвечала Катя, сверкая глазами, – а почему мне не сойдет? Тебе же все сходит… Маму шлюхой называешь, а сам-то ты кто? Верный муж, да?

Вадим от потрясения не мог произнести ни слова.

– Почему же, папочка, – тем временем продолжала его дочь, – ты не хочешь рассказать маме об Оле Иванниковой, о том, как ты бросил ее беременную твоим ребенком? Почему ты скрываешь от мамы такие важные факты своей жизни?

Лиза окаменела, она смотрела на Вадима, на его явное, слишком явное замешательство и ничего не понимала.

– Пап, ты что, не видишь, как мама удивлена? – продолжала дочь. – Она что – ничегошеньки не знает? Сейчас самое время рассказать, у вас как раз разговор подходящий. О верности, да? Я правильно все слышала?

Катя на секунду замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом, но прекращать монолог пока не собиралась.

– Катя, прекрати, – зашипел отец.

– Ну уж дудки, – продолжила девочка. – Так вот, мамочка, наш верный супруг и отец имел любовницу, а как только она забеременела, так сразу же ее и бросил. А ты знаешь, папочка, как тяжело ей было с твоей дочкой, ты знаешь, что им кушать было нечего? Лекарства не на что было купить? Ты б совесть хоть имел, подкинул копеечку на жизнь! Что ж ты жмот-то такой, а? Или это ты со страху, чтоб мама не узнала? А то ведь сам джипы меняешь, а дочке твоей в секонд-хенде обноски покупают! Не хочешь повидать свою вторую семью? Мам, у меня сестричка есть. Ее Машей зовут. Может…

– Хватит! – в бешенстве заорал Вадим.

В эту минуту Лиза, вскочив с кровати, со всей силы ударила мужа ногой в пах.

– И ты смеешь меня в чем-то обвинять, гад?! – закричала она.

Пока Вадим приходил в себя от болевого шока, она схватила с туалетного столика вазу с цветами, вылила воду мужу на голову, а саму вазу безжалостно разбила. Потом они с Катей заперлись в другой комнате, где долго плакали, потом просто лежали, обнявшись и гладя друг друга по спине. А через некоторое время уснули.

Когда они проснулись, был уже совсем поздний вечер, вернее, ночь, но Вадим не спал.

– Лиза, мне нужно с тобой поговорить, – строго сказал он, обращаясь к жене, – а тебе при этом присутствовать не обязательно, – добавил он дочери.