– Лиза, ну что ты говоришь? – возмутился Никита. – Как я мог предположить, что этот монстр его убьет? Я рассчитывал на скандал, на раздор, на выяснение отношений, которое неизбежно дойдет и до тебя.

– А почему ты не сказал мне о том, что видел, не показал мне эти фотографии? – продолжала пытку Елизавета.

– А что толку? – горько усмехнулся Никита. – Ничего бы не изменилось, ты сочла бы меня интриганом, и больше ничего.

– А сейчас я не считаю тебя интриганом? Ты так думаешь?

– Я уже не знаю, что думать, – вздохнул Никита, – я знаю только то, что я тебя люблю и хочу быть с тобой.

С водохранилища подул ветер. На солнце уже набежали облака, а на горизонте показалась темная туча.

– Голова начинает болеть, – сказал Никита, – идет туча, скоро дождь польет. Хватит выяснять отношения, пойдем отсюда, а то промокнем.

Лиза уставилась на него непонимающим взглядом.

– Никита, ты, видимо, чего-то не осознал, – сказала она, – ты понял, что ты сделал?

– Лиза, я не сделал ничего, твой муж сам виноват, что путался с этой девицей. Он пострадал по своей вине. Пойдем ко мне, хватит уже мучить друг друга.

– Никита, – покачала головой Лиза, – давай подведем итог. Какой бы ни был мой муж, Бог ему судья. Бог, но не ты. Ты думаешь, я смогу смириться с тем, что в результате твоих манипуляций моя дочь осталась без отца?

– Что ты имеешь в виду? – Никита задрожал всем телом. – Ты хочешь сказать, что ты не можешь смириться с его смертью и я тебе больше не нужен? Ты что, лгала мне все это время? Ты не любила меня?

– Любила, Никита, – ответила Лиза, глядя ему в глаза, которые уже блестели слезами, – на свою беду, любила. Но я любила кого-то другого: я любила юношу, увы, много младше себя, нежного, красивого, безумно талантливого, умеющего вдыхать жизнь в изображаемые им предметы. Я любила человека, которого считала добрым и искренним. Но это был не ты. Это был образ, который я видела перед собой, но не разглядела его сути. А разглядела только сейчас. Тот, кто сейчас передо мной, – не тот, кого я любила, совсем нет. Тебя, Никита, я не люблю.

– Что это значит, Лиза? Как ты можешь? – Никита был потрясен, раздавлен, он задыхался, воздух не проходил в легкие, горло жгло. – После всего, что произошло, ты не можешь меня бросить! Это будет нечестно! Ты сама себя обманешь, ведь ты же любишь меня!

– Нет, – ответила Лиза, – я любила кого-то другого, кого, наверное, в реальности просто не существовало. Мы же люди творческие, так любим придумывать себе образы, правда? Ты художник, ты поймешь. Я любила какого-то другого Никиту…

Она помолчала.

– А такого, какой ты есть на самом деле, – закончила она, – я не люблю.

– В общем, я теперь в твоих глазах негодяй, манипулятор, чуть ли не преступник, – подытожил Никита, – я живу двойной моралью, становлюсь причиной трагедии. А о своей роли в ней ты подумала? Какова была твоя роль, Лиза? Разве ты здесь ни при чем? Разве ты не жила двойной жизнью? Разве ты не обманывала сразу двух мужчин: и меня, и своего мужа? Ты сама-то не боялась, что такой обман, такая двойная игра может привести к чему-то страшному? Я ведь сразу предлагал тебе быть вместе, я изначально хотел простых и честных отношений, но ты не могла на это решиться. И теперь разве ты ни в какой степени не отвечаешь за результат? Тебе ведь удобно было жить в обмане и лжи? Разве нет? А вот я так не мог.

– И ты считаешь, что за правду нужно платить такую цену? – приподняла брови Лиза. – Ты считаешь, что когда речь идет об отношениях между людьми, можно использовать любые способы, можно добиваться цели любым путем, даже если он ведет к чьей-то смерти? Как ты не понимаешь, мальчик, жизнь и смерть – это не то, чем мы можем управлять и манипулировать. Чем угодно, но только не этим!

– Я же не думал, что все так закончится, – вздохнул Никита.

– Думал, – покачала головой Лиза, – наверняка думал. Пойми, смерть одного человека не может стать основой для счастья другого.

Она снова замолчала.

– Я ведь сначала думала, что убить Вадима мог ты, – проговорила она, – и я очень боялась, что ты сделал это в порыве отчаяния, ревности… И ты знаешь, это еще как-то можно было бы понять. Хотя, когда я увидела Вадима там, в подъезде, я в ту же минуту поняла, что переступить через его смерть я не смогу.

– Ну конечно, ты же ни в чем не виновата, во всем виноват только я, – горько усмехнулся юноша.

– Нет, я очень виновата, – вставая со скамейки, сказала Лиза, – виновата так, что всю оставшуюся жизнь буду искупать свою вину. Но я буду нести этот груз в одиночестве. Без тебя.

Она еще секунд пять смотрела на лицо Никиты, которое всегда считала таким совершенным, потом грустно улыбнулась какой-то своей мысли и пошла прочь.

Ветер уже задул в полную силу, Никита смотрел, как шелковый подол Лизиной юбки треплют его все усиливающиеся порывы. Розы, оставленные ею на скамейке, сдуло. Вокруг букета закружила маленьким торнадо поднятая с асфальта пыль. Начиналась гроза, первая за это невероятно удушливое лето.