— В отличие от некоторых сослуживцев в армии мне нравилось. Может потому что я был снайпером, да и подготовка у меня была. Мне были интересны занятия по тактике боя. Все, кроме строевой подготовки и заучивания устава, — усмехается Ярослав, продолжая играть с моими волосами.

— В общем, перед дембелем поступило предложение продолжить службу по контракту. Хороший снайпер нужен всем — это слова моего командира. Во мне взыграла гордость, тщеславие, азарт. Настораживало только то, что надо убивать живых людей, а не мишени. Но армия и психологические занятия с солдатами стирают эту грань между добром и злом. Тебя зомбируют что те, которых ты будешь убивать — не люди, а враги и такие же убийцы, которые убьют твою семью и тысячи похожих семей. Снайперы — это элита любых войск. С такими мыслями, бурлящим адреналином в крови и патриотизмом в голове я прошел полугодовую подготовку и оказался в горячих точках. Перед этим, правда, взял увольнительную на пару дней и приехал домой.

Атмосфера в доме меня порадовала. Мать сблизилась с Темкой, души в нем не чаяла, хвалила, рассказывая, что он прекрасно учится и подрабатывает, поэтому на жизнь им хватает с лихвой. Нахваливала девушку, с которой встречается братишка, и радовалась жизни. Я был горд за брата и действительно рад, что все же он повзрослел и оставил детские обиды. И со спокойной душой уехал служить на благо родине. Мать, естественно, не знала, что я еду не просто в войсковую часть, а убивать. Да и не нужно было ей этого знать, — Яр замолкает и заметно напрягается. Долго молчит, водя кончиком пальца по моей коже. В какой-то момент его сердце ускоряет обороты, заходясь аритмией, словно продолжает свой рассказ, но внутри себя упуская подробности.

— В общем, за полгода службы пыла и патриотизма у меня убавилось. Весь азарт пропал. Снайпер живет со своим грузом на душе всю жизнь. Я видел, как многие там ломались, видя убитых сослуживцев. Еще вчера этот парень мог рассказывать истории о том, как трахал телок или с любовью о девушке, которая его ждет, а сегодня его труп собирают по кускам, отправляя двухсотым грузом домой. Я видел, как солдаты отказывались убивать, не выдерживая жестокой реальности. В общем, пропустим эти ненужные тебе подробности и сантименты. Я отказался подписывать очередной контракт. И тогда меня перевели в инструкторы. Для того, чтобы я готовил юных солдат к этой грязной работе. Тех, кто насмотрелся крутых боевиков или переиграл в компьютерные игры. Тех, кто решил, что пришло время убивать в реальной жизни. Ага, сейчас! Там жесткий отбор, как технический, так и психологический, и проходили его только единицы. И моя задача состояла не только в том, чтобы научить, но и понять, подходит он на эту роль или нет.

Так прошло еще два года. Через несколько лет я решил, что с меня хватит. Я морально истощился. Пора жить гражданской жизнью. Просто жить. А не воевать. Вернулся домой и охренел от того, как изменилось качество жизни в моей семье. Нет, я, конечно, исправно высылал матери деньги, но, как оказалось, она складывала их на отдельный счет на мою жизнь. А ее жизнь обеспечивал Темка. Они поменяли квартиру, из старого спального района переехали в новый. Брат рассекал на дорогой тачке, выкидывал деньги на телок и развлечения. Можно было, конечно, и порадоваться за брата. Но в голове плотно засела мысль о том, что такие деньги честным трудом не заработаешь. Артем был несказанно рад моему приезду, закатил шикарную встречу в клубе с девочкой и элитной выпивкой, знакомя меня со своими «коллегами». Мне не составило труда сложить в голове «два и два». Работа инструктором научила меня быть внимательным и читать между строк. Дела у него были далеко незаконные. Я долго с ним разговаривал и поражался тому, что он с легкостью вводил меня в курс всех своих дел с азартом и блеском в пьяных глазах. А в конце своей тирады предложил и мне вступить в их группировку. Тогда я еще думал, что это просто группировка. Но дело обстояло гораздо серьезнее. В общем, поругались мы тогда очень сильно, нас еле разняли. Я не хотел даже слышать о его делах, тем более в них участвовать. Я достаточно насмотрелся дерьма в армии и приехал за спокойной жизнью.

Но покой мне только снился. Как выяснилось, все это не просто так. Мой брат оказался очень болтлив. Они знали, что я снайпер. Они знали, где и кем я был и сколько лет посвятил этому делу. Брат был всего лишь инструментом для достижения их целей. А точнее, ЕГО. С братом мы разругались. Он просто меня избегал.

В один прекрасный день я зашел в кафе выпить кофе и пофлиртовать с понравившейся мне официанткой. Но уже через полчаса ко мне подсел немолодой мужчина в черном костюме и сединой в волосах. Он поздоровался со мной, я, было, подумал, что он ошибся, но когда он назвал мой позывной, я понял, что не все так просто. Мне поступило предложение, от которого я не мог отказаться. Но я отказался. Отказался и тогда, когда моего брата жестоко избили.

Отказался, когда мне привезли чемодан евро, лежащих ровными стопками. А вот третий раз не смог… — я чувствую, как сильно он напрягается, и его голос меняется на более холодный.

— Моего брата прижали, вешая на него долги за красивую жизнь. Он прибежал ко мне, умоляя согласиться на предложение Вахи, расписывая мне в красках перспективы, рисуя радужное будущее и безбедную жизнь до конца дней. Но я-то знал, что жизни у киллера нет. Она измеряется числом заказов.

Я принял решение уехать из города. Начать новую жизнь с матерью и братом. Тогда я еще наивно полагал, что выбор за мной. Но выбора не было…

— Я занимался отъездом. А когда вернулся домой, то попал в свой личный ад. Брат лежал на полу в огромной луже крови, а у него во лбу зияла маленькая аккуратная дыра. Мать в этой же комнате рядом на диване с пробитой головой, но живая. Дальше все в тумане. Я не помню, как вызвал скорую. Как отбивался от допроса в ментовке, стремясь попасть в больницу к матери. И уже там, в коридоре реанимации, туман рассеялся, и я сложил весь пазл, крутящийся в моей голове. И как только это произошло, я пришел в дичайшую ярость, наверное, только в этот момент осознав, что моего брата больше нет. А мама на грани жизни и смерти. Меня передернуло как в предсмертных конвульсиях. Хотя, видимо, так оно и было: именно тогда умирал Ярослав и возрождался Монах. Меня скрутило на несколько минут дичайшей болью, разрывая грудную клетку. Я сорвался с места, и в порыве ярости поехал на поиски твари. Ваху я нашел быстро, потому что он меня ждал. Охрана без проблем расступилась, пропуская меня в его офис, где эта холеная тварь спокойно попивала коньяк и курила сигару. Он гадко ухмыльнулся, показав свое истинное лицо. И притворно вежливо предложил выпить, начав нести бред, что сожалеет о смерти Артема. Я кинулся на него голыми руками в желании разорвать тварь. Но не успел сделать и пары шагов, как меня повалили на пол трое его амбалов. Меня пинали, ломая ребра, и отбивали почки и печень, пока я рычал проклятья и угрозы в адрес Вахи. Мне было наплевать на боль. Я ее не чувствовал. Ярость и жажда мести — лучшая анестезия.

С пинка в затылок я отключился. Пришел в себя после того как меня окатили ледяной водой, приводя в чувства. Я понял, что выбора у меня нет. Мне было плевать на собственную жизнь — я и так умер, как только заглянул в пустые глаза брата, лежащего в луже крови. Но жизнь матери мне была дорога больше собственной. Вот так, Златовласка, я и приобрел эту длинную поездку в ад. Я научился убивать безжалостно и хладнокровно по первому приказу моего хозяина. Мои руки в крови. Но я дал себе слово, что моя мать будет жить и радоваться каждому своему дню. Но не смог исполнить своего обещания, так как даже все деньги мира не вернут ей счастья. А теперь у меня осталась только ты, моя девочка, и я… — он обрывается на полуслове, замолкает и резко поднимает мою голову, оттягивая волосы назад, чтобы увидеть, как меня трясет, и из глаз бесконтрольно льются горючие слезы. Мне так больно за него и его загубленную жизнь. Яр был просто мальчиком, увлекавшимся оружием, а стал безжалостным убийцей — Монахом…