Несколько минут спустя он фыркал, отплевываясь, от потоков ледяной воды, которая лилась на него сверху.

– Психопатка! Ты должна нанять меня, потому что у меня совсем не осталось наличных. Мои карточки заблокированы. А выходить из дома без толстой пачки кэша я не умею! Я не способен передвигаться по городу без денег. И работать без них я не могу!

– Так дело только в деньгах?

– Да!

– Ты будешь искать этого шейха и поможешь вытащить Ганди?

– Да!

– Ты отвезешь меня к отцу?

– Да! Да!

– Подтверждаю контракт, – процедила Кристина. – Звони отцу!

– Сколько у тебя наличных? – Серж, пошатываясь, поднялся.

– Тысячи две…

– Мало. Сгоняй в фойе, сними с карточек сколько сможешь. Через пару часов мы больше не сможем пользоваться прелестями банковской системы.

– Сначала звони отцу!

– Хорошо. – Серж послушно взял мобильник и отыскал в записной книжке номер. На всякий случай показал Кристине надпись на дисплее «Эмиль». Девушка молча кивнула. Серж нажал «вызов». В номере отеля стояла такая тишина, что Кристина, не прислушиваясь, услышала «абонент не отвечает или недоступен».

– Там деревня, – пожал плечами Серж. – Может, перебой, может, не зарядил аккумулятор вовремя… Вообще-то по нашей договоренности он сам мне звонит. А я ему – только в экстренном случае.

– Сейчас именно такой случай. – Лицо Кристины было мрачным. Она нервно теребила сумочку. – Что-то не так. Я чувствую. Надо ехать к нему.

– А твой дружок?

– Надо спасать Ганди. – Девушка застыла в ступоре. В ее душе происходило мучительное перетягивание каната. Отец или Ганди?

Серж поспешил вернуть ее к реальности:

– Сначала – деньги. Сходи, сними как можно больше. Потом у нас не будет возможности.

Когда Кристина вернулась в номер с толстой пачкой денег в сумочке, Серж копошился в ванной. Спустя несколько минут оттуда послышался его голос:

– Как ты относишься к стриптизу?

– Предпочитаю двухметровых качков с лицами мальчиков из церковного хора.

Кристина давно уже привыкла реагировать шаблонными шутками на любые вопросы с сексуальным подтекстом. За годы самостоятельной жизни таких фраз, шуточек, разговорчиков набралось такое количество, что порой ей и не верилось, что она до сих пор не является активным участником этой части жизни, дающей так много тем для обсуждения. Она все еще девственница. Следует признать, это правда. Она тяготится этим? – да, все верно. Так, какого же черта!.. Увы. На этот вопрос ответа у нее не было.

– Ты про футболистов? Это банально. – Дверь в ванную распахнулась, и на пороге появился абсолютно голый Серж.

Кристина смерила его взглядом с головы до ног и, сохраняя внешнюю невозмутимость, позволила себе облегченно выдохнуть. Вид голого Сержа не вызвал у нее того волнения, какое несомненно вызвал бы вид любого обнаженного мужчины. Только не этого. Впалая грудь с редкой растительностью, вялый живот, худые руки, узловатые бедра. И эта рябь конопушек по всему телу, как у всех рыжеволосых людей… Определенно, этому типу никогда не удастся вскружить ей голову. Хотя бы эта опасность с его стороны исключается.

– Извини, что я без галстука. Производственная необходимость. – Серж, нисколько не смущаясь, будто каждый день раздевался перед незнакомыми девушками, вышел на середину комнаты. – Пожалуйста, возьми настольную лампу и осмотри меня внимательно сзади.

Кристина уставилась на него взглядом, в котором смешались непонимание и отвращение.

– Одежду я осмотрел, там – ничего, если только не изобрели какую-нибудь нано-кибер-мини-тканевую-штуковину, – буднично проговорил Серж. – Али и его люди всегда знали, где я нахожусь. Понимаешь? Как они могли проследить нас до гаража?

– Жучок! – выдохнула Кристина с явным облегчением.

– Догадалась… Я подозреваю, они воткнули мне его под кожу. Они меня били, я терял сознание. Время и возможность у них были. Но после общения с тобой болит у меня везде, так что…

Следующие пятнадцать минут были посвящены детальному изучению кожного покрова белого мужчины среднего роста, субтильного телосложения, с пигментными пятнами по кожному покрову. Вооружившись лампой, Кристина начала со ступней. Медленно поднимаясь вверх, борясь с волной смущения, она отмечала любые пятна, родинки, прыщи, волдыри, синяки и ссадины. Последних оказалось немало, особенно в области почек, поясницы и спины. Время от времени Серж вздрагивал, когда она подносила лампу слишком близко к его коже, и волоски начинали шевелиться, приподнимаясь, как крошечные растения под лучами солнца.

– Не дергайся, а то поджарю!

Серж терпел. Только когда Кристина осторожно коснулась пальцами его ягодиц, он крепко сжал их.

– Там ничего нет! Я чувствую.

– Ты был женат?

– Нет. Почему ты спросила?

– Да так… – Кристина усмехнулась. – Подумала, что еще немного, и я настолько изучу твое тело, что смогу сдавать по нему экзамены.

– Так часто бывает. Всякие глупости лезут в голову, когда занимаешься чем-то серьезным. Сосредоточься. Не время углублять образование.

– Это не так-то просто. Ты выше пояса весь в синяках. Попал под автобус?

– Под два автобуса. Одного зовут Али, другого – Кри…

– Ты не доверяешь своему другу? – быстро перебила Кристина.

– Какому? – Серж вздрогнул.

– Управляющему гостиницы.

– А-а-а, Диме… Он мне не друг. Бывший босс, с которым во время работы сложились приятельские отношения. Правда, расставались мы слегка напряженно. Но потом сгладилось – перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками.

– Поэтому он метнул в тебя дротик?

– Его переполнили чувства. С нами, русскими, часто бывает.

– Так ты доверяешь ему?

– Ты очень любопытна.

– Имею право. Ведь я теперь твой клиент, и ты, позволь напомнить, работаешь на меня. – Кристина пробежалась пальцами по кровоподтекам на правой лопатке, слегка задев свежую царапину ногтем. – Сам напросился.

– Хорошо. Я доверяю ему до тех пор, пока за него не возьмутся.

– Как можно доверять отчасти? – Пальцы Кристины подбирались к багровой гематоме на шее консьержа. По форме она была почти точной копией озера Байкал на географической карте.

– Очень просто. Он не побежит закладывать нас по зову души. Но если к нему придут и надавят, он все расскажет. В пионеры-герои Дима не годится.

– Тогда он действительно не друг тебе.

– У нас нет выбора.