— Привет. Это тебе. Здесь лавандовое масло и мятный настой без спирта. Нанеси на кожу: они успокаивают и притупляют неприятные ощущения в теле. Мне посоветовали в магазине, — он переступил порог и протянул ей два свертка. — Тут твои вещи. Только ключ я не нашел.

— Завалился, наверное. Или я его опять посеяла в каком-нибудь баре или парке.

Артём стоял в нерешительности.

— Как ты?.. — повторил он набивший оскомину вопрос.

— Лучше, — ему показалось, что Лялька отвечала так только из вежливости. Выглядела она совершенно больной и здо́рово похудела. — Чаю выпьешь? Или мятной настойки, которую принес? — она сохраняла чувство юмора, и это слегка ободрило Артёма. Ему ужасно не хватало ее эти несколько дней, и он все время думал о произошедшем.

— Я тебе не помешаю?..

— Нет. Если тебя не смутит моя мрачная ныне берлога. Заходи.

Лялька была одета в короткие домашние шорты, белую футболку и шлепанцы. Выглядела она по-прежнему очень привлекательно, хотя упругость ее движений сменилась на ленивое «вразвалочку».

Но Артёма всегда сильнее привлекал звук ее голоса и мысли, бесконечно фонтанировавшие в этой голове.

Они сидели за столом. Он торопливо рассказал что-то про работу, при этом смущенно улыбаясь. Она кивала, от нее исходил запах лавандового масла, капелька которого красовалась на ее лбу. Успокаивало… Или просто силы кончились.

— Знаешь, я ведь химик по первому образованию, я говорил?.. — произнес Артём.

— Да, что-то припоминаю…

— Я сегодня целый день вспоминал проект, над которым работал, будучи аспирантом…

Лялька плохо воспринимала информацию. Она моргала, стараясь не выключиться совершенно.

— Что скажешь? — вдруг спросил Тёма.

— Что?.. Прости, мозги не варят. Можно я прилягу? А ты сделай себе кофе… Надо было сказать, что у меня еды дома совсем нет…

— Это симптом, может быть… Ложись… Я говорю, что я был младшим исследователем в «Новом мире» еще тогда, несколько, то есть много, лет назад, — Артём продолжал выдавать подробности, пока Лялька устраивалась под одеялом и не могла их переварить. — Потом же я ушел переучиваться на менеджера и снова вернулся в компанию… Я работал по теме интоксикации кар… — он выговорил название веществ, которое ни один нормальный человек не смог бы повторить. — И знаешь что? Я еще раз осмыслил, что они чаще всего использовались при криминальных отравлениях. Посмотрел записи репортажей о происшествиях…

— Угу… — Лялька была в полусне. Артём давно допил чай и не заинтересовался предложением сделать кофе. Он сидел на краю дивана, а она без лишних церемоний делала уютный кокон на постели.

— Результаты могли бы быть приличными и уже были… Только… Но это сейчас неважно, — Артём вдруг сделал акцент, переходя к насущной проблеме. — Если ты попробуешь, если ты, конечно, согласна, если не боишься. Но тут бояться нечего, я тебе точно говорю…

— Что это? — Ляля открыла глаза: он протягивал ей нечто вроде леденца.

— От этого должно стать немного легче.

— Хуже-то не будет уже… Клади, — она открыла рот. Сахар. Сахар и еще что-то. От этого уж не умрет. А умрет — так и ладно.

Пятнадцать минут ухнули привычными кольцами-кругами. Лялька подняла веки: неожиданно в мозгу значительно прояснилось. Она вдруг поняла, что Ляля Кёрнер вернулась в ее голову!..

Лялька порывисто поднялась на кровати, Артём сидел рядышком.

— Что это было?! — выпалила она.

— Я же говорю… — Артём повторил про лабораторию, вещества и свою работу.

— Так ты что, разрабатывал лекарство от криминальных отравлений?!..

— Выходит, что именно так это и называется… Хотя я больше думал о самих веществах и их недостаточной изученности. Если бы тогда мою тему не прикрыли…

— Фрустрация!.. — это было сильное, но безобидное выражение эмоций новых времен. — Мне сказали в больнице, что никаких препаратов для меня нет!.. Ересь несанкционированная!..

— Технически нет. Я дал тебе образец, который сделал сам. Но не волнуйся: он не несет абсолютно никакой опасности. У меня осталось кое-что дома. Если я зайду к своим старым знакомым в исследовательский отдел, то могу что-то еще накопать…

— Артём!.. Я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь!..

— Я тебя тоже, только вернись, Лялька, — ответил он серьезно.

— Хорошо, хорошо! — возбужденно проговорила она, ее глаза снова просияли, хотя и ненадолго.

— Все это — эксперимент, ты должна понимать… Это не разрешено. Есть еще комбинации обычных лекарств, которые можно купить в аптеке. Словом, я постараюсь, если ты готова рискнуть…

— Это не риск! Это — единственный шанс!.. Я точно буду ограничена в трудовой деятельности! По закону у меня есть три месяца. Если не выздоровею, то отправлюсь в санаторий, где буду только на птиц смотреть и вдыхать свежий воздух без всякой перспективы. Артём, неси все, что у тебя завалялось, прошу!..

— Ты никому не рассказывай только… Это можно и как преступление расценить…

— Никому, никогда! Обещаю!..

— Завтра я найду все что нужно. А ты еще поспи пока.

— Хорошо!..

Лялька проводила гостя до двери и уже было возвратилась в кровать, но он вдруг снова позвонил в звонок. Стоял на пороге смущенный.

— Я сказал, что буду любить тебя, если ты вернешься… Но я не совсем то имел в виду…

— Ты про что?..

— И ты сказала, что будешь любить меня… Но это не та любовь. То есть ты мне очень дорога, но я не хотел, чтобы ты неправильно поняла…

— Ой, я же фигурально!.. — Лялька, воскликнув подобное, и не подумала, как он мог истолковать ее слова. — Ты мне тоже очень дорог. И ты мой друг, раз ты пришел и помог мне. И я сама буду помогать тебе всем, чем смогу, всю свою жизнь. Хотя бы голубя в санатории назову в твою честь, если ничего не выйдет.

— Ладно, — вымолвил он.

— Тогда до завтра?..

— Да, до завтра.

Артём улыбнулся, хотя все еще пребывал в некоей растерянности. Дверь захлопнулась с той стороны.

На следующий день была пятница, и бывший химик принес целый ворох различных облаток и блистеров. Колдовал над ними, как маг и волшебник, что-то смешивал и наконец, разбавив толикой воды, дал Ляле выпить. Она вновь почувствовала облегчение в желудке и в голове.

— Хочешь есть? Я заказала сегодня специально для тебя.

Счастливее он не выглядел, кажется, уже полгода. Лялька доставала из термошкафа, двумя своими отделениями заменившего в быту холодильники и микроволновые печи, горячие и холодные продукты. Фаршированные сыром помидоры, суп с лапшой, куриные крылышки. Ее палец щелкнул рычажком кофеварки.

Она была очень слаба, но моральный подъем сподвиг ее на действия. Ляля села, улыбаясь, напротив Артёма.

— Суслик, — с нежностью произнесла она.

— Я в лаборатории сказал, что решил возобновить исследования, но