– Как хочешь… Больше не позвоню! Звони сам, может, отвечу, – навязываться было не в её правилах.

– Зря, – произнёс Буратино, после того, как она отключилась, – я отметил у тебя резкое повышение выработки норадреналина.

– Что зря? Я не понимаю… как… при тебе… – растеряно пробормотал Максим.

– Твои интимные приключения мне неинтересны, – отрезал Буратино.

– Конечно, – Максим угрюмо хмыкнул.

– Я бы мог рассказать тебе почему, но, боюсь, ты мне не поверишь, – Буратино, казалось, огорчился. – Я и так не чувствую доверия с твоей стороны, но после этих объяснений его станет ещё меньше.

Максим поморщился.

– Мне кажется, эти подробности мне не нужны.

– Тем лучше… – чуть слышно сказал Буратино.

Максим вернулся к своим умозаключениям… Итак, их цель – добиться, чтобы он заткнулся и исчез… Поэтому и хотят устроить его бегство – чтобы путь беглеца можно было отследить по камерам видеонаблюдения. Вот он подъезжает к аэропорту, вот он проходит паспортный контроль, вот он поднимается по трапу. Испугался, поверил в реальность угроз, убежал, улетел, скрылся. И вот уже там, куда его отправят, можно и «ледорубом по черепу»… Никто и не вспомнит, что был такой. Месяц, максимум, пообсуждают его позорное бегство. Может быть, какой-нибудь коллега опубликует расследование по поводу исчезновения Одина с кадрами его позорного бегства, которое оставит больше вопросов, чем даст ответов. И всё… имя его забудут навсегда.

Обдумав всё это, Максим разработал для себя следующие правила.

Первое. Он не должен никуда исчезать, наоборот – должен быть всегда на виду и не давать повода заподозрить себя в трусости или малодушии.

Второе. Никому не верить. Никто не поможет, кроме него самого. Все остальные, проявляющие «заинтересованность» в его судьбе, – хитрые враги или подкупленные хитрыми врагами подлецы. Его предал даже адвокат, который называл себя «другом».

Третье. Об отношении к Буратино. Смотреть пункт «2» и не быть наивным фантазёром, верующим в некую могучую силу, противоборствующую врагам человечества и лично его, О́дина, врагам.

Тут произошло нечто заставившее его усомниться в своих выводах относительно адвоката. Была уже почти полночь, когда тот позвонил. Вызов пришёл из приложения, которое невозможно прослушать, во всяком случае, так думали его пользователи. Серьёзно поколебавшись, Максим всё-таки решил ответить.

– Привет! – адвокат звучал так, как будто между ними ничего не произошло: ни ссоры, ни того, что он ни разу после неё не то, что не навестил своего главного клиента в больнице, но даже не позвонил, чтобы справиться о самочувствии. На всякий случай, не дожидаясь ответного приветствия, Гуня сразу перешёл к делу. – Нашёл я тебе учёного. Серьёзный дядька, доктор наук целый. Профессор. Нейрофизиолог. Готов на интервью, но чтоб его лица видно не было. И голос изменить требует. Расскажет о том, что чипировать мозги – это тоже самое, что лоботомию сделать. Полная потеря личности и всё такое…

– Привет, – Максим за время этого монолога успел передумать бросать трубку и решил тоже сделать вид, что между ними ничего не произошло. – А почему он шифрованный-то такой?

– Странный вопрос! – адвокат был явно готов к этому вопросу. – Дядька не дурак. Он же видит, как тебя загнобили, и для себя прекрасно последствия представляет. А что ты переживаешь? Так ещё лучше и таинственнее будет. Его всё равно никто не знает кроме узких кругов… Какая разница, каким голосом он будет говорить, главное – ЧТО.

– Согласен… – Максим подумал. – Давай тогда интервью в «бункере» проведём. Организуешь?

– Это там, где с диггером тогда? – зачем-то решил уточнить адвокат.

– Да-да! – раздражённо ответил блогер. – Что за вопросы дебильные? По телефону же говорим.

– Хорошо-хорошо… Я понял! Всё организую, – поспешил успокоить его осознавший свою ошибку адвокат.

– То-то…

– Макс, ты же интеллигентный человек… а где «спасибо»?

– Моё «спасибо» на счету своём увидишь… Пока, – Максим сбросил, не дав Якушеву попрощаться.

Примерно через минуту после этого разговора подал голос Буратино:

– Максим, ты же понимаешь, что это не может быть правдой? Тебя заманивают в ловушку.

– Да кому я нужен?! Ловушку. Смешно…

– Ты напрасно недооцениваешь степень опасности. Людей убивали по гораздо более ничтожным причинам, – Буратино был явно взволнован. – Тем более «бункер», «диггер»… Если это под землёй – то вдвойне опасно!

– Это что за чушь?! – заорал вдруг измотанный за день Максим. – И заткнись вообще! Достал со своей заботой…

Буратино воспротивился возможности предложенной адвокатом… Что ж, это означает только то, что они не союзники. Но доверять ему всё равно повода нет; цель устранить Максима из инфополя осталась…

Возможно, адвокат и предал его, когда по чьему-то наущению призывал клиента отречься от своих слов. Перекупили Гуню или запугали – не важно. Важно то, что он всё-таки организовал интервью. Устыдился своего предательства… А, скорее всего, понял, что, раз уговорить клиента отречься от своих убеждений не получилось, то за это ему не заплатят, тогда какой смысл тереть гонорар от Максима, не выполнив его поручение. Поэтому он и нашёл учёного.

Разговор с профессором никак не может ухудшить дело, а значит, нужно, чтобы он состоялся.

Глава 3

Сегодня был чётный день месяца, и Максим выгнал из гаража двухместный электромобильчик «Тайвань». Из двух своих машин эту он любил больше, хотя бы потому, что она была новой. Первой была огромная, неповоротливая, старая «Тесла», которая занимала два места на платной парковке.

К началу тридцатых проблема пробок в Москве решилась просто. Общемировой отказ от автомобилей на бензиновой и дизельной тяге привёл к космическому росту цен на жидкое топливо. Людям пришлось избавляться от своих железных коней по цене металлолома – переделать внутреннее сгорание на электротягу оказалось дороже, чем купить новый электрокар, а купить новый – далеко не всем, даже москвичам, по карману. Опять же почти полное отсутствие вторичного рынка электромобилей привело к двукратному снижению количества автовладельцев в столице. Как следствие, возросло количество пользователей каршерингов и возросла нагрузка на общественный транспорт. В итоге дорожная нагрузка снизилась за счёт небольших габаритов электрокаров и введения двухэтажных электробусов на большинстве маршрутов.

Кроме того, на каждый легковой автомобиль, находящийся в частной собственности, наложили ограничение: на машинах с госномерами, заканчивающимися на чётную цифру, можно было ездить только по чётным дням месяца, а на нечётную – соответственно, по нечётным. Таким образом, только очень хорошо обеспеченные люди могли позволить себе передвигаться по городу на личном автотранспорте каждый день: две машины, два гаража или стояночных места, четыре пары сезонной резины…

У Максима совсем недавно появилась вторая тачка для поездок по чётным дням. И, как нарочно, почти сразу после её приобретения дела пошли