кирпича и молча отодвинул водителя «Ауди» в сторону, затем обратился к насмерть перепуганной роженице:

– Пожалуйста, успокойтесь. Уже все позади. Я попрошу вас по возможности наклониться вперед, и чем-нибудь закройте лицо.

– Что ты задумал? – побледнел «джинсовый костюм».

– Отойдите, – повторил Павлов и, обойдя автомобиль сзади, с силой обрушил кирпич на покрытое трещинами стекло. Оно тут же лопнуло, обрызгав стеклянным дождем женщину.

– Теперь вытаскивайте ее наружу и ищите машину, – сказал Артем. – «Скорую» вызывать бессмысленно, вы сейчас туда даже не дозвонитесь.

– Спасибо, братуха, – прошептал муж беременной, залезая на капот. – Давай, родная, я помогу тебе…

Во дворе уже образовалась многолюдная толпа, кто-то давал советы, кто-то звонил в экстренные службы, а некоторые, вроде тех водителей на шоссе, фотографировали развалины новостройки. Похоже, происходящее воспринималось ими не как чрезвычайное происшествие, а некое «реалити-шоу», которым следует непременно поделиться в соцсетях.

Артем уже спешил к седому пожилому мужчине, который тщетно взывал о помощи. Ноги несчастного были придавлены эмалированной ванной. Пытаясь выползти из-под нее, старик хрипел, изо рта капала кровь. Павлов подхватил обломок дверного косяка и, действуя словно рычагом, приподнял ванну. Раненый был настолько обессилен, что не мог двигаться, и Артем оттащил его в сторону. Старик тяжело дышал, жадно хватая воздух ртом.

– Галочка, – срывающимся голосом проговорил он. – Галочка, прошу, скажите…

– Лежите и не двигайтесь, – посоветовал Артем, с сочувствием глядя на него. Даже невооруженным взглядом было видно, что у бедолаги поврежден позвоночник.

– Галочка, – повторил старик. – Она… пошла в магазин.

– Значит, она жива. Потерпите, скоро прибудет помощь, – успокаивающе сказал Павлов.

– Не… не говорите ей, – выдавил раненый. Взгляд его мутнел, губы покрылись легкой синевой. – У нее… у Галочки слабое сердце…

Он закашлялся, изо рта выступила пена, и Артем с тревогой подумал, что врачи могут не успеть.

– Миша! – внезапно раздалось сзади, и Павлов обернулся. Мелко семеня, к ним приближалась невысокая пожилая женщина в брючном костюме. Она всплеснула руками, выронив пакет с продуктами, и упала на колени перед умирающим. – Миша! Мишенька!

Артем с трудом отвел взгляд от душераздирающей сцены. Он видел, что мужчина уже не дышал, но несчастная супруга гладила его бледное лицо, продолжая причитать, как над живым.

Здесь он уже был бессилен. Павлов выпрямился, снова оглядев место трагедии.

«Хорошо, что еще в новостройке электрические плиты, – подумалось ему. ‒Иначе была бы утечка газа, тогда было бы все в разы хуже…»

Он приблизился к стальной двери, искореженной, словно смятая фольга. Судя по кодовому замку, дверь была от подъезда. Осторожно ступая по обломкам бетона, Артем начал взбираться наверх. Из-под толстого куска плиты мелькнула окровавленная женская рука. В пыли и каменном крошеве эта изящная рука с безукоризненно выполненным маникюром вызывала когнитивный диссонанс, граничащий с жуткой оторопью. Склонившись, адвокат пощупал безвольную кисть, где-то в глубине души надеясь уловить хоть нитевидный пульс. Лицо его помрачнело – никаких признаков жизни.

Павлов уже собирался двинуться дальше, как застыл на месте – он услышал сдавленный плач, идущий откуда-то слева, из разлома стены.

– Есть кто живой? – крикнул он, наклонив голову. – Отзовитесь!

Некоторое время он прислушивался, затаив дыхание, потом до его слуха донеслось невнятное:

– Спа… спасите нас! Вытащите отсюда!

Голос явно принадлежал ребенку, и Артем крикнул:

– Я слышу тебя! Не бойся!

Пригнувшись, он включил на телефоне фонарь, протискиваясь в разлом. Пахнуло сыростью, где-то из вырванной трубы журчала вода.

– Где ты? – громко спросил Павлов, чертя тонким лучом по нагромождению обломков бетона.

– Тут, – робко раздалось рядом, и он посветил вниз. Худенькая девочка лет шести, съежившись, выглянула из-под большого обеденного стола, расколотого почти пополам фрагментом межэтажного перекрытия. Ее расширенные от страха глазенки блестели сквозь спутанные волосы.

– Давай, вылезай, – скомандовал Павлов, с усилием отодвигая кусок плиты в сторону.

– Мы здесь с Кубиком спрятались, – сообщила девочка, выкарабкиваясь наружу. Раздался чуть слышный писк, и изумленный адвокат увидел крошечный пушистый комок, который чудом спасенная малышка прижимала к себе. – Это мой котенок.

– Ты сама придумала спрятаться под стол? – поинтересовался Павлов, и девочка кивнула.

– На кухне вдруг все затряслось, стекло разбилось, – пояснила она. – Я схватила Кубика и побежала в комнату. Там стол большой, и мы там спрятались.

– Ты молодец. А теперь давай, ползи за мной. И не выпускай Кубика, чтобы он не убежал.

– А где моя мама?

Артем почувствовал легкую тревогу и осторожно спросил:

– Мама была дома?

– Нет, на работе. Вы ее не видели снаружи?

– Не видел, – отозвался он, ощущая немалое облегчение. – Уверен, с твоей мамой все в порядке. Давай поскорее выбираться отсюда.

– А что случилось с домом?

Судя по всему, ребенок быстро справился с первоначальным шоком, и теперь ее распирало от любопытства.

– Скорее всего, это землетрясение, – объяснил Павлов. Впереди забрезжил свет, и он выключил фонарик. – Слышала про такое?

– Да, – не слишком уверенно ответила она. – А где мы теперь жить будем?

– Не переживай. Без крыши над головой вы не останетесь.

Как только девочка вылезла на поверхность, несколько женщин, толпившихся у руин новостройки, ахнули.

– Так это же Мила! – воскликнула одна из них. – Я ее знаю! У них мама на сутках работает, наверное, не знает ничего! Милочка, иди сюда! Ты цела?

Девочка, заметив знакомое лицо, улыбнулась и, придерживая мяукающего котенка, заспешила к сердобольной соседке.

– Как вы? – услышал Артем и обернулся. Рядом стоял тот самый парень, что помогал стаскивать плиту с машины.

– В норме, – кивнул адвокат.

– Тот мужчина увез жену в роддом, – доложил молодой человек. – Ему сосед дал минивэн.

– Отлично.

– Послушайте, я вас где-то видел, – произнес он, с интересом разглядывая Павлова.

– Все может быть.

Артем, щурясь, смотрел на третий дом, единственный уцелевший в жилищном комплексе. От его внимания не ускользнуло, что торцевую стену здания изрыхлили глубокие трещины.

«Плохие признаки».

Казалось, еще мгновенье, и дом развалится, как карточный домик. Павлов глубоко вздохнул.

– Тебя как зовут? – обратился он