III

Историку, исследующему Древнюю Русь, бывает трудно и часто даже невозможно охарактеризовать сколько-нибудь полно жизнь, деятельность и душевные свойства ее героев, не говоря уже о более скромных, хотя и выдающихся деятелях. И в особенности время возвышения Москвы с трудом поддается изучению этой биографической стороны прошлого нашей родины. Конец ХV и ХVI век тоже не обильны источниками, но все же дают более материала их исследователю. Поэтому и деятельность обоих братьев Захарьевичей нам возможно будет проследить если и не с достаточной, то все же с большей полнотой, чем это удалось сделать относительно их предков. Правда, о ранних годах жизни хотя бы Якова Захарьевича ничего не известно. Он становится заметным человеком лишь с 1480 года, в котором ему «сказано» было боярство62. Затем, почти до самой смерти Якова Захарьевича, мы встречаемся с ним как с исполнителем целого ряда ответственных служб и поручений великих князей Ивана III и Василия III.

Так, не позже 1485 года этот боярин был назначен на очень трудный пост новгородского наместника, откуда должен был во главе новгородской рати идти на занятие Тверского княжества, которое, впрочем, было присоединено к Москве без кровопролитного столкновения63. Когда Яков Захарьевич вернулся в Новгород, ему предстояло выполнить там великую задачу: надлежало сколь возможно скоро слить недавно покорившуюся область с исконными московскими владениями. Для этого прежде всего было переселено из Новгорода несколько десятков богатейших людей64. Новгородцы ответили в 1588 году заговором на жизнь наместника. Яков Захарьевич прибегнул к мерам строгим и суровым. Как говорит летопись, многих «думцов Яков пересек и перевешал». После этого, воспользовавшись благоприятным поводом, Иван III вывел из Новгорода более 7000 «житиих людей», а затем «тоя же зимы князь великы… переведя из Великого Новгорода многих бояр и знатных людей и гостей, всех голов больше 1000». Переселенцам были даны поместья в Москве и других старинных владениях Ивана III. Вместо же выведенных новгородцев в области Новгорода были поселены многие московские лучшие люди, гости и дети боярские как из столицы, так и из уездов65. Подобная мера, очень важная для скорейшего подавления сепаратистских стремлений, неминуемо очень сильных в Новгороде, была выполнена в наместничество Якова Захарьевича, и притом, как видно из позднейшей истории новгородско-московских отношений, с несомненным успехом.

Не успело окончиться одно важное дело, порученное Якову Захарьевичу, как возникло другое, требовавшее от него не меньшей энергии и проницательности. В Новгороде проявилась и успела пустить корни опасная ересь жидовствующих. Раскрытая благодаря ревности архиепископа Геннадия, эта ересь подверглась осуждению осенью 1491 года на Московском церковном соборе. После этого Геннадию вместе с наместниками Яковом и Юрием Захарьевичами были поручены расследование виновных и наказание их. Вследствие принятых мер ересь закончила свое существование66. После этого Яков Захарьевич еще несколько лет наместничал в Новгороде и в исходе 1495 года водил новгородские войска в поход против Швеции67.

Побывав затем некоторое время наместником в Костроме и во Владимире68, Яков Захарьевич принял деятельное и выдающееся участие в войне с Литвой. В 1500 году, когда в Москву прибыло посольство от князей, бывших на службе у великого литовского князя, с просьбой принять их с вотчинами на службу московскому государю, Иван III не упустил благоприятного случая. Он отправил против Литвы сильную рать, во главе которой был поставлен Яков Захарьевич. Русские войска под начальством храброго и искусного воеводы действовали очень удачно и взяли Брянск и Путивль69.

Деятельность энергичного наместника и полководца не прошла незамеченной. Он занял ко дню смерти Ивана III одно из первых мест среди московских бояр. Третьим Яков Захарьевич стоит в списке знатнейших сановников 1505 года, третьим из немногих виднейших бояр он подписался на духовной своего государя70. Когда на престол вступил Василий III, Яков Захарьевич продолжил служить с не меньшей ревностью. Уже на склоне лет он снова повел московские рати против литовцев. Воеводы великого князя дошли почти до Вильны, но после прибытия сильных неприятельских войск принуждены были отступить к Орше, Смоленску и даже Брянску, где получили значительные подкрепления. Тогда литовский великий князь заключил перемирие с Москвой71. Участие в литовской войне 1501–1509 годов было последней службой Якова Захарьевича. В 1510–1511 годах престарелого боярина не стало72.

Такова служебная деятельность выдающегося представителя рода Кошкиных. Лаконичные известия летописей не дают нам, к сожалению, возможности дать его характеристику с желательной точностью и определенностью. Все же можно сказать, что Яков Захарьевич выделялся своей знергией, административными дарованиями и воинскими талантами. Распорядительный, находчивый и умелый, он был равно на месте как на поле брани, так и при управлении областями.

Брат его Юрий Захарьевич, младший годами, позже вступил на служебное поприще и раньше покинул его, скончавшись в 1503–1504 годах и пробыв боярином всего каких-нибудь 11 лет73. Он был гораздо менее известен, чем старший брат, с которым вместе был в 1490-х, а может быть и в 1480-х годах, наместником в Новгороде74. Во время войны с Литвой в 1501 году Юрий Захарьевич предводительствовал московской ратью и действовал очень успешно. Ему удалось взять город Дорогобуж. Тогда против москвичей было отправлено сильное литовское войско под главным начальством гетмана князя Константина Острожского. В свою очередь, великий князь Иван III послал к Юрию на помощь воеводу и боярина своего князя Данилу Васильевича Щенятя с тверской силой. Князь Щенятя и в служебном отношении, и по знатности происхождения превосходил Юрия Захарьевича, вследствие чего тот должен был удовольствоваться положением второстепенного воеводы и назначен был начальствовать сторожевым полком. Это назначение разобидело гордого победителя, и он отказался было от предводительствования войсками, донеся великому князю, что ему «в сторожевом полку быти немочно: то мне стеречи князя Данила». Строгий Иван III ценил людей. Он понимал, что самолюбие даровитого человека, показавшего недавно свой воинский талант, нужно поберечь. В то же время великий князь умел постоять за интересы государства и оберечь достоинство своей власти. Он отправил князя К. Ушатого гонцом к Юрию Захарьевичу, который должен был выслушать и упрек себе, и урок государственной мудрости, и в то же время некоторое утешение. «Гораздо ли так чинишь? – говорил именем Ивана III присланный к строптивому боярину князь Ушатый. – Говоришь, тебе не пригоже стеречи князя Данила: меня и моего дела? Каковы воеводы в большом полку, тако чинят и в сторожевом: ино то не сором тебе»75.

Юрий Захарьевич смирился и вместе с князем Щенятем предводительствовал ратью в знаменитой битве на Миткове поле на речке Ведроше четырнадцатого июня 1500 года. Литовцы были разбиты наголову, и сам гетман попал в плен. В столкновении с князем Щенятем Юрий Захарьевич выказал большое честолюбие; впрочем, быть может, он стоял здесь и за родовую честь. Деятельностью своей он доказал свою храбрость, воинское искусство, беспрекословное повиновение воле Ивана III – исконную верность своего рода князьям московским.