Успенский собор

Речь юного великого князя до слез тронула собравшихся, «видяще такова государя млади суща, а ни с кем советующа, разве Божиа промысла, таков благ помысл хотящя исполнити». Митрополит благословил Ивана и сказал: «Соверши Бог твою мысль исполнену в благое дело». Бояре также одобрили желание государя. После этого великий князь заявил и о другом своем намерении: «По твоему, отца своего митрополита, по благословению и с вашего боярского совету хочю яз напред своей женитбы поискати прежних своих прародителей чинов: как наши прародители цари и великие князи и сроднич наш великий князь Владимер Всеволодич Манамах на царство, на великое княжение садилися, и яз по тому же тот чин хочю исполнити и на царство на великое княжение хочю сести. И ты, господине, отец мой Макарей митрополит, то дело благослови меня совершити». И на эту речь митрополит ответил благословением, а бояре радостными, быть может и лицемерными, похвалами по поводу того, «что государь в таком во младеньчестве, а прародителей своих чинов великих царей и великих князей поискал».

Выполняя свои намерения, Иван IV семнадцатого января 1547 года торжественно венчался на царство. В это время уже шли деятельные приготовления к предстоящей женитьбе молодого государя. Прежде всего ему надлежало избрать себе невесту. Как передает Герберштейн, при вступлении великого князя Василия III в первый брак был произведен выбор из 1500 красивейших девушек в стране97. Сын Василия пожелал последовать примеру своего отца. Наместникам разных областей государства и специально для этой цели посланным сановникам были даны поручения произвести выбор красивейших в каждом уезде девушек и представить их государю в Москву на смотр. Здесь-то одной из них предназначено было стать счастливой избранницей юного царя. До нас дошли две любопытные грамоты, относящиеся к этой женитьбе царя Ивана98. В первой, посланной в декабре 1546 года в Новгород «князем и детем боярским», говорится, между прочим: «Послал есми в отчину свою, в Великий Новгород, околничего… а велел есми бояром своим и наместником. да околничему. смотрити у вас дочерей девок, нам невесты. и выб с ними часа того ехали в Велики Новгород. А которой вас дочь девку у себя утаит. и тому от меня быть в великой опале и в казни. А грамоту посылайте меж себя сами, не издержавь ни часу». Такими же словами, показывающими, что дело велось по возможности наспех, оканчивается и другая нам известная грамота, отправленная четвертого января 1547 года в Вязьму и Дорогобуж. В ней мы встречаемся и с любопытным указанием на случаи уклонения от предварительных смотров. «И вы де и к ним», то есть государевым посланцам, «не едете, – говорится в грамоте, – и дочерей своих не везете, а наших грамот не слушаете, и вы то чините негораздо, что наших грамот не слушаете и вы б однолично часу того поехали з дочерми своими»; «а который к нам з дочерми своими часа того не поедет, и тому от меня быти в великой опале и в казни».

Неизвестно, когда состоялся съезд выбранных на предварительных смотрах невест в Москву; неизвестно также, почему юный государь остановил свой выбор на Анастасии Романовне. Существуют догадки, что здесь были причиной и политические соображения. Царь не желал жениться на русской княжне, чтобы не поощрять спесивых притязаний титулованной знати; в то же время он хотел взять в жены девушку из старого боярского рода99. Эти догадки могут почесться небезосновательными, если мы примем во внимание, во-первых, то обстоятельство, что Иван IV ни разу не остановил выбора на представительницах русского княжья; во-вторых, род царицы Анастасии был одним из старейших и знаменитейших среди московского нетитулованного боярства. Впрочем, думается нам, царь, скорее всего, избрал подругу жизни, руководствуясь зародившейся в нем сердечной склонностью. Во всяком случае, впоследствии он горячо любил свою первую жену и находился под благотворным влиянием ее женственной прелести и доброты.

Свадьба царя Ивана и Анастасии Романовны состоялась третьего февраля 1547 года, «в четверток всеядныя недели», в Успенском соборе. Радостное для всей Руси таинство совершил сам митрополит Макарий, сказавший новобрачным поучительное слово. В своем поучении первосвятитель дал наставления, как жить молодым царю и царице в страхе Божием, и указал на выполнение христианских и царственных добродетелей, как на залог счастья и блаженства100.

Слова митрополита о милосердии и справедливости и заботливости о подданных соответствовали душевному настроению молодой царицы. Правда, читая многие хвалебные отзывы об Анастасии Романовне, трудно сказать, что скрывается за обычными риторическими эпитетами – христолюбивая, богомудрая, благочестивая. Но, к счастью, мы имеем характеристику первой жены Грозного, выделяющуюся из общего уровня шаблонных фраз. Мы разумеем сообщение, помещенное в одной из последних глав хронографа редакции 1617 года. Автор этих глав был, несомненно, талантливым писателем: благодаря поэтическому складу души и тонкому уму он имел необыкновенную способность живописать людей и их свойства. Его характеристики, порой чрезмерно субъективные, всегда ярки и выразительны. Вот этот именно писатель и дал нам о царице Анастасии отзыв, объясняющий причины огромной популярности первой жены Грозного. «Изобрете бо предоброе сокровище, – пишет книжник начала ХVП века, сообщив о первом браке царя Ивана, – аки светлый бисер или афракс, камень драгий, всечестную отроковищу и блаженную в женах Анастасию, дщерь некоего вельможи, Романа именем, яже богоугодное житие не точию в девственичестве, но и во браце, не гордящеся диадимою, поживе и славу сего суетного света ни во что же вменяше». Далее автор говорит о добродетелях царицы: она «смиреномудрием присно украшающие; и нелицемерному же посту и крайнему воздержанно всегда прилежаше, на молитву преклоняющися, и зельно нищелюбию руце простираше». Но Анастасия не только сама была добродетельна. Царица «и самого честнаго и благороднаго супруга своего, царя и великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии, на всякия добродетели наставляа и приводя». Когда же «блаженная же и предобрая супруга его не во многых летах ко Господу отиде, и потом, аки чюжая бурия велиа припаде к тишине благосердиа его»101.

Портрет царя Ивана Грозного. Неизвестный художник

Сквозь обычную для XVI–XVII веков риторику в вышеприведенном отзыве ясно обрисовывается образ царицы Анастасии, скромной, доброй, любящей русской женщины, имевшей самое благотворное влияние на своего умного и богато одаренного, но необузданного, вспыльчивого и болезненно подозрительного мужа. Благодаря браку с Анастасией и начинается благотворная перемена в Иване. Страшное бедствие, посетившее Москву в том же году, – огромный пожар второго июня 1547 года – и тесное сближение государя с Сильвестром и Адашевыми упрочили эту перемену102. Мало-помалу юный царь обратился к делам правления, обнаружил кипучую деятельность и провел в начале 1550-х годов ряд важных внутренних преобразований. Тогда же был совершен и славнейший в глазах народа воинский подвиг Ивана – покорение Казанского царства. Подготовленное Иваном III и Василием III взятие Казани и последовавшее за ним покорение Астрахани окружили имя Грозного громкой славой победителя и завоевателя татарских царств. Иван IV долго собирал силы для окончательной борьбы с Казанью. Наконец, он почувствовал себя готовым к этому предприятию: были собраны большие силы для осады Казани, в новопостроенном городке Свияжске устроена база для военных операций, выставлен заслон против возможного нападения крымцев. Только после этого войска двинулись в поход.