случае, говорили бывалые рыбаки, которые измерили глубину озера с помощью эхолота. Но, несмотря на опасное дно, озеро привлекало много народа, как рыбаков, так и детей разного возраста. В Святом водилась самая разнообразная рыба, и даже всякие экзотические водные обитатели, как например речная креветка. Вот за ними-то Петр с Володей и охотились. Вставили рано утром, когда только солнце всходило, готовили снаряжение: двухлитровую банку к горлышку которой привязывали веревку. Креветки заплывали в банку, как в укрытие, тут их и вытягивали наружу. Пользы от них, в смысле употребления в пищу креветок, была очень мала — ракообразные были маленькими, практически не содержащими никакого белка. Мальчишки ловили их, скорее из интереса, а некоторые держали потом в аквариуме. Помимо речных креветок в озере обитало и еще немало удивительных существ и среди них самое страшное для детей, его они называли водяная игла. Размером она была с креветку, но только вытянутая как палка и имела длинный как игла нос. Считалось, что укол иглы смертельный, хотя никого она и не кусала никогда.

В то лето они ловили креветок, купались в озере, наслаждались теплом и общением друг с другом. Никогда Коновалову не было так хорошо, как в те дни. Но больше они не повторялись. Насколько помнил Петр, на следующий год летом он заболел. Это был единственный раз в жизни Коновалова, когда он лежал в больнице. Он заболел бронхитом, ему было семь лет, и он две недели пролежал в сельской больнице. Ему делали уколы, всякие процедуры и ему было страшно. Целыми днями он смотрел в окно и ждал маму. Она приходила, успокаивала его, а внутри Петра росло странное и непонятное ему чувство, которое он не мог понять, будучи еще слишком мал. Он испытывал непонятную грусть. Может, это было результатом того, что он оказался в таких обстоятельствах, а может здесь было что-то еще. Во всяком случае, для семилетнего мальчика это было необычно, тем более все это совпало с моментом радостным — выздоровлением и выпиской из больницы. Однако за день до выписки случилось непредвиденное. В поселковой больнице не было детского отделения и все больные мужского пола и разного возраста от стариков до детей лежали в одной палате и дети и взрослые. Вечером медсестра ставила банки больному, а на соседней кровати лежал Петр. Медсестра как-то неловко повернулась и факел с пламенем, которым она разогревала банки, упал на лицо Коновалову. Петр потерял сознание, как ему показалось тогда на мгновение, но выяснилось, что в беспамятстве он пробыл три дня и очнулся уже в своем доме в кровати, а рядом сидела на стуле мама. Ему показалось странным, что она старалась не смотреть на его лицо, даже когда он позвал ее. Он видел, что она улыбнулась, но не повернула головы в его сторону, а только сказала: «Ты поправишься, у нас есть хорошая мазь». Петр поправлялся долго, практически в течение всего оставшегося года, а это без малого шесть месяцев, поэтому он и в школу пошел не с 7, а с 8 лет, пропустил малость. Но все это время ни мама никто либо другой старались не смотреть на лицо маленького Коновалова, а он сам не мог посмотреть на себя — во всей квартире почему-то не было ни одного зеркала.

Вспомнив все эти легенды и истории из детства Коновалов решил после работы сходить на озеро, благо это было не так далеко. Денек был теплый, щебетали птички, в воздухе носились ароматы лета. Петр довольно быстро добрался до окружной дороги, собственно отсюда сразу открывался вид на озеро. Оно было почти идеально круглое. Берега у озера пологие, песчаные, а с южной стороны глинистые. Летом с утра до вечера на озере было полно народа, особенно жаркими днями. За озером начинались пустые пространства полей. Коновалов всегда пытался представить себе, где здесь был лес и деревушка, которые утонули в озере и не мог.

Он остановился на обочине дороги, созерцая отсюда водную гладь и плескающихся в воде детей. Петр спустился по тропинке с дорожной насыпи и потом побрел вдоль берега. Поднялся на более высокую часть берега, где поверхность была усыпана тщательно отполированной водой галькой. Петр выбрал камешек и пустил его по ровной глади воды плоской стороной, он запрыгал по воде, Петр стал считать: «Раз, два, три».

— Как в детстве. — Голос из-за спины был неожиданным, Коновалов обернулся, перед ним стояла Юлия Борисовна, на этот раз она была в брючном костюме черного цвета. Коновалов внимательно посмотрел на следователя вид у нее был усталый.

— Да, в детстве с братом моим Володькой любили так вот соревноваться, у кого больше проскачет.

Он кинул еще один камень, Квятко кинула свой, и он попрыгал дальше коноваловского.

— А вы как тут? — В свою очередь спросил Коновалов.

— Еще раз осматриваю место преступления, вы, кстати, стоите на том месте, где был найден труп первой жертвы.

— Ниночки?

Юлия Борисовна внимательно посмотрела на Коновалова:

— У вас были с ней близкие отношения?

— Почему вы так решили?

— Ну, вы так ее уменьшительно назвали, впрочем, я, скорее всего, ошибаюсь. Юлия Борисовна выглядела в этот момент смущенно. Они медленно побрели вдоль берега в сторону шоссе.

— Послушайте, Петр Иванович, мне вот пришла такая мысль в голову: а давайте вместе с вами сходим к Пикову.

— А почему я должен с вами идти? Вы же следователь, можете его и так вызвать.

— Так-то оно так, но в данном случае вы мне нужны как эксперт, вы же ведь все местные книжки читаете?

— Ну да.

— Я вот тут одну книжку Пикова на днях прочитала, называется «День творения злобы». А сюжет этого романа очень напоминает все, что теперь происходит, ну в смысле убийств.

Они перешли дорогу и направились к серой пятиэтажке, которая располагалась недалеко от шоссе. Когда счастливые жители этого дома лет пятьдесят назад вселялись в новый дом, то на радостях посадили вокруг него всякие деревья: березки, тополя, и прочее. Теперь они выросли выше крыши и окружали дом плотной стеной, так что лучи солнца проникали в окна дома с большим трудом, и в квартирах всегда была полутьма. Деревья росли и во дворе, среди песочниц, скамеек и детских горок. Они подошли к крайнему подъезду,