всех немногочисленных слуг имения Локкрафт. Человек десять, не больше. Прямо скажем, маловато слуг для такой усадьбы. Теперь понятно, почему тут так пустынно. Да что там, даже в загородном имении Саттор, где я росла, персонала и то было больше. А наше имение раза в два меньше этого дома.

Сидел на кухне и сам Кристиан, уплетая простую вареную картошку.

-Выбирай любое пустое место и садись, - сказала Нинель, подавая служанке рукой знак, чтобы та принесла мне тарелку.

Я была настолько голодной, что была готова съесть что угодно. Но когда служанка подала мне утреннюю кашу, не только холодную, но и покрывшуюся мерзкой засохшей корочкой, я хмуро посмотрела на экономку исподлобья.

Все присутствующие уставились на меня. Они нарочно провоцировали унизительную ситуацию. Пытались показать, кто тут главный. Сделай это хозяйка дома, я бы, может, еще задумалась над своим поведением. Но слуги… слуги! Впрочем, несмотря на напускное безразличие, я видела, что и Кристиан украдкой поглядывает на меня. Ждет, что же я сделаю.

Ныть не хотелось, как и показывать окружающим свою истеричность. Они ведь только этого и ждут. Очевидно же, полагали, что я либо расплачусь, либо начну капризничать. Так что придется, скрипя зубами, все это проглотить.

Я с вызовом посмотрела на Нинель, а затем, схватившись за ложку, сунула себе в рот кашу. И продолжала жевать эту мерзость до тех пор, пока тарелка не осталась чистой.

-Вот и славно, - хмыкнула Нинель. Несмотря на то, что я сделала, как она просила, экономка не выглядела довольной.

Юный злодей тоже внимательно вперился в меня взглядом. Но затем, молча встав, вышел из кухни. Неужели, даже мое хладнокровие не впечатлило этого надменного засранца? Втереться в доверие к Кристиану будет не так уж и просто.

Так и началась моя рутинная жизнь в усадьбе Локкрафт.

На следующий же день я с самого утра занималась тем, что приводила свои покои в порядок. В чулане, где накануне меня заперла Нинель, я нашла почти все необходимое для уборки. Это заняло у меня не один день. Выбивать пыль такими маленькими слабыми ручонками было сложновато, да и дотянуться до многих мест я не могла. Пришлось тащить из подсобки металлическую стремянку на второй этаж, чтобы смахнуть вековую паутину с люстры и балдахина.

Все свои дни я была занята подобными бытовыми хлопотами по поддержанию своей жизни, будто какая-то селянка. Казалось бы, Землянке грех жаловаться на то, что приходится ухаживать за своим бытом. Да только дело было в том, что умерла я довольно молодой. И хотя свое Земное бытие я помнила смутно, но знала, что в прошлой жизни я еще даже не начала работать. Значит была то ли студенткой, то ли старшеклассницей. Я не успела даже переехать от родителей.

Мысль, что они нашли свою дочь мертвой, меня расстраивала. Но я практически не помнила своих родителей и наши отношения. Так что полноценно поскучать не получалось. Единственное, что ярко отпечаталось в моей памяти- это сюжет цикла «Война Фениксов и Драконов». Так что все свои силы я решила потратить на улучшение условий собственной жизни, в чем мне помогать никто не собирался.

Следующей проблемой, возникшей у меня, был внешний вид. Если я выглядела неопрятной, Нинель особенно придиралась ко мне и больно щипала за щеки, приводя в пример бастарда, который как-то справляется с тем, чтобы не оскорблять род Локкрафт своим внешним видом.

И я очень смутно представляла, как ему это удавалось. Утюгов тут не придумали, а выпаривать одежду я не умела. Пришлось перестирывать все свои платья и развешивать на бельевой веревке во дворе. С водой тоже возникли проблемы. Канализацию в королевстве Авелин уже придумали, но она существовала только в городах. В такую глушь ее никто не проводил. И, несмотря на то, что слуги наполняли бочку свежей водой раз в три дня, греть её мне никто не собирался.

Я знала, что Нинель держит под замком не только еду, но и различные артефакты, помогающие в быту. В том числе и нагревательные пластины. Что лишь удвоило мое желание забраться в её закрома.

Это явно помогло бы не только улучшить мою жизнь, но и позволило бы произвести впечатление на Кристиана. Самого же юного жениха я встречала только за ужином. Он никак не рвался найти со мной общий язык, скорее просто игнорировал.

Проникнуть в кладовую мне удалось лишь спустя несколько месяцев, когда наступили первые холода. Выждав, пока все слуги после завтрака разбредутся по дому выполнять свои обязательства (хотя я вообще смутно представляла, чем они тут занимались, учитывая то, каком беспорядке все находилось), я частенько прокрадывалась на кухню, вооружившись шпилькой и булавкой, украденными у одной из горничных.

Навесной замок кладовой долго не поддавался моим неумелым стараниям, но однажды случилось чудо. Я услышала щелчок, и замок едва не рухнул на пол, создавая ненужный шум и привлекая лишнее внимание ко мне.

Я тихонько вошла внутрь, оглядываясь по сторонам и прикрывая дверь. Страшно подумать, что со мной сделают, если поймают меня здесь. Тут же донесут Нинель.

Помимо экономки здесь работали две горничные. Та, что постарше, лет тридцати, звалась Хинной, а вторая, лет шестнадцати, Тариной.

Они явно были близкими родственницами, ведь обе обладали курносыми носами, большими зелеными глазами и русыми волосами, заплетенными в простые косы. Вообще все выходцы из дома Дракона славились своими светлыми глазами, волосами и лицами, но эти двое были очень уж похожи. К тому же, обе были весьма фигуристыми особами. Даже Тарина в свои года уже значительно округлилась.

Были в поместье и конюх с садовником, два брата-близнеца с невыразительными глуповатыми физиономиями, зато крайне развитой мускулатурой. А также повар, довольно молодой мужчина с конопатым лицом, по имени Клод.

Единственной, кто была к нам добра, это старенькая Зилла, сиделка госпожи Луизы. Её глаза уже были слабы, и она носила очки, а спина горбилась под тяжестью прожитых лет. Зилла не была одной из рода Локкрафт, а потому видела в нас просто детей, а в своей подопечной- немощную страдающую женщину.

Но никакого веса или власти слова сиделки в этом поместье не имели. Она все время проводила на третьем этаже с матерью Кристиана, спускаясь лишь для трапезы, да за едой для больной госпожи.

Так что, даже если она вступится за меня в этой ситуации, то никто и слушать её не станет. Выпорют меня, как сидорову козу. Или заморят голодом. А может еще чего похуже придумают.

Дав глазам привыкнуть к