Приоткрыв глаза пошире, я наблюдала, как он скользит по воде, быстро удаляясь. Вдалеке я услышала шарканье и, вглядевшись сквозь тонкий слой тумана, увидела трех поросят, пробиравшихся сквозь кустарник.

Аллигатор быстро приближался к ним. У меня не было времени переживать из-за маленьких поросят. Это был мой шанс сбежать.

Я рванулась к берегу болота, цепляясь за палки и густую грязь. Мои силы быстро убывали, когда я подтягивалась вверх, пытаясь найти точку опоры.

Грязь была скользкой и плотной, но мне удалось выбраться из воды несколькими длинными, сильными рывками. К тому времени, как я выскочила на берег реки, я задыхалась и дрожала, несмотря на влажный воздух.

От меня пахло разложением и, вероятно, я выглядела как труп… но я не была пищей для аллигаторов. По крайней мере, пока.

Я не могла остановиться, хотя все, чего мне хотелось, — это лечь в грязь и уснуть. Я была измотана и знала, что сегодня вечером мне ни за что не удастся найти дорогу обратно в город до того, как я упаду в обморок от истощения.

Поэтому я стала искать безопасное место, чтобы спрятаться на ночь. При свете дня все выглядело более многообещающе, и, возможно, я даже нашла бы кого-нибудь с лодкой. Множество рыбаков ежедневно путешествовало по этим болотам, так что в конце концов я должна была кого-нибудь найти.

Мне просто нужно было подняться повыше. Может быть, подойдет хорошая, прочная ветка дерева.

Следующий час я пробиралась, спотыкаясь, по грязи и деревьям, ориентируясь только по лунному свету. Время от времени я замирала, клянясь, что слышала голос в шуме ветра, и он всегда звучал так, словно звал меня по имени.

Я изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Я слышала всевозможные истории о существах, которые прятались в густых лесах и любили подражать людям. Они наблюдали за тобой, охотились на тебя до тех пор, пока ты не стал достаточно слаб, чтобы схватить.

Я продолжала искать хорошее место, чтобы приютиться на ночь, но ничто не выглядело хотя бы отдаленно безопасным или привлекательным. На многие мили вокруг земля была покрыаы мхом и палками, скрывающими неизвестно что.

Прошло еще по меньшей мере полчаса, когда я увидела это — тусклый белый свет впереди, пробивающийся сквозь густые деревья.

Я могла бы подумать, что это лунный свет отражается от воды, если бы не тот факт, что он был слишком низким и, казалось, перелетал с места на место.

Внезапный прилив адреналина захлестнул меня при мысли о возможности найти что-нибудь… что-нибудь рукотворное. Может быть, это был дом, или трейлер, или даже лодка. В этот момент было бы достаточно чего угодно. Я была в отчаянии.

Поэтому я помчалась на мигающий свет, спотыкаясь в кустах и несколько раз падая. Несколько раз мое сердце замирало, когда свет исчезал, но, продолжая двигаться в том же направлении, я снова замечала его.

Я как раз собиралась пробраться сквозь завал из поваленного белого дуба, когда услышала музыку. Ту самую навязчивую музыку, которую я слышала в Квартале. Это было достаточно неприятно, чтобы заставить меня споткнуться и зацепиться за низко свисающую ветку. Либо я действительно сходила с ума, либо кто-то был здесь.

Решившись, но осторожно, я протиснулась сквозь деревья, оказавшись в ярком луче лунного света, и резко остановилась, дыхание со свистом вырывалось из моих легких, когда я упала на колени от того, что увидела в темноте.

Я едва могла поверить своим глазам.

Я не хотела в это верить.

Проснись, Мория… Просто проснись!

Карнавал.

Настоящий, очень темный, одинокий карнавал с аттракционами, киосками и маленькими крытыми повозками, расположенными на приподнятых платформах над болотной водой.

Он стоял там, как торчащие кости чего-то некогда величественного, не имея никакого логического смысла, но это было.

Я заметила небольшую будку для взимания платы. Это была палатка в красно-белую полоску, ткань выгорела и порвалась, с маленьким окошком спереди. За столешницей в кресле сидело нечто, похожее на покрытый пылью фальшивый скелет с ожерельем из не зажженных рождественских гирлянд на шее.

Вокруг никого не было, никакой очереди, чтобы попасть внутрь. Я предположила, что это имело смысл, поскольку сейчас было еще темное раннее утро.

Все огни были выключены, заливая все вокруг оттенками тускло-серого и лунного света.

Так небрежно, как только могла, я покинула безопасную тень деревьев и прошла под высокой металлической аркой с надписью:

«Bienvenue à la maison.»

— Добро пожаловать домой.

Зловещее…

Я что-то неразборчиво пробормотала себе под нос. Это было настолько далеко от дома, насколько я могла себе представить в данный момент. И все же я тащилась дальше, чувствуя, как мои босые ноги хлюпают по влажной земле — следам какого-то далекого теплого дождя, который прошел не так давно.

Мое белое платье развевалось вокруг лодыжек, и к этому времени впитавшаяся в него болотная вода начала высыхать. Наверное, я выглядела как ходячий кошмар, и как только я сталкивалась с ближайшим человеком, кто-нибудь обязательно задавал вопросы. Жаль, что у меня не было полезных ответов.

Чем дальше я углублялась в этот неуместный карнавал, тем больше начинала сомневаться в собственном здравомыслии. Вокруг никого не было, даже когда играла музыка и колесо обозрения бесконечно вращалось в темноте. Не было ни одного пассажира, не было и оператора аттракциона.

Черт возьми, по стальным балкам даже тянулись нити паутины, и повсюду виднелись пятна ржавчины. Я была удивлена и немного впечатлена тем, что он стоял вертикально.

Холодок пробежал у меня по спине, волосы на руках и шее встали дыбом. Я не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной, ждет где-то поблизости.

Но здесь никого не было, только пустой, унылый карнавал, который так и напрашивался на снос.

Я никогда раньше не была на карнавале, но однажды была в цирке. Когда мой отец был жив, он возил меня в Чикаго, и в городе был небольшой бродячий цирк, в который я умоляла сводить.

Мне нравились акробатика и шоу уродов, но не так сильно клоуны или животные в клетках. Но это… чем бы ни было это место, оно не было похоже на тот цирк, который я с любовью сохранила в своих воспоминаниях. Просто было что-то… неправильное в этом месте.

У музыки была странная высота и странная интонация, и я понятия не имела, откуда она доносится, поскольку все казалось давно заброшенным. Это была традиционная