— Он хороший человек.

— Как давно вы работаете на него?

— Восемь лет.

— Никогда не хотели заняться чем-то другим?

— Например?

— Ну, не знаю… Вернуться в школу?

— Зачем? Мне нравится то, чем я занимаюсь.

Неужели ему не хотелось поработать над собой? У него был такой потенциал! Он мог бы подняться куда выше, чем работник на ранчо.

Официантка вернулась с вином для Пейдж и пивом для Брэндона.

— Принести меню?

— Нет, спасибо, — ответила Пейдж.

— Уверены? — спросил Брэндон. — Ужин за мой счет.

Но они пришли сюда только выпить, а не ужинать!

— Я правда не могу.

— Зовите, если передумаете, — сказала официантка.

— Спасибо, Билли! — крикнул ей вслед Брэндон.

— Билли? — переспросила Пейдж. — Как на вывеске?

— Да. Они с мужем открыли это заведение тридцать лет назад. У них три дочери и двое сыновей. Старший сын, Дейв, работает здесь поваром, младшая дочь, Кристин, — барменом. Муж Билли, Эрл, умер от инфаркта два года назад.

— Откуда вы все это знаете?

— Люблю разговаривать с людьми. — Он сделал глоток пива и спросил: — А вы откуда?

— Я выросла в Шухилле, Невада.

Вино оказалось на удивление вкусным. Обычно домашнее вино качеством не отличалось.

— Никогда не слышал.

— Это крошечный городок на границе с Аризоной. Один из тех, где все всех знают.

В том числе ее мать.

— Ваша семья все еще там?

— Дальние родственники, которых я сто лет не видела. Братьев и сестер нет, родители умерли.

— Мне очень жаль это слышать. Давно?

— Отец — когда мне было семь, мать — когда я училась в колледже.

— Как это случилось?

Он определенно задавал слишком много вопросов; она не привыкла так откровенничать с клиентами, обычно это делали они, но она не хотела быть грубой.

— Мой отец был водителем. Как-то он вез цистерну с взрывоопасной жидкостью, уснул за рулем и врезался в ограждение. Нам сказали, что он выжил бы, если бы не взрыв.

— Господи, — пробормотал Брэндон, встряхивая волосами.

— Мама тяжело переживала это.

Ее мир вращался вокруг отца, и она так и не смогла оправиться: стала искать забвения на дне бутылки.

— Чем она зарабатывала на жизнь? — спросил он.

— Бралась за все, что подворачивалось.

Впрочем, нигде подолгу не задерживалась, спасибо ее пьянству.

— Как она умерла?

— Рак печени.

Даже страшный диагноз не заставил ее бросить пить, она сдалась, даже не попытавшись бороться. Пейдж подозревала, что она с облегчением приняла эту новость, что ее мать целенаправленно убивала себя, что, возможно, давно наложила бы на себя руки, если бы ей достало мужества. И Пейдж иногда думала, что так было бы лучше. Она не понимала, как можно быть такой слабой, чтобы позволить смерти любимого превратить в ад и ее жизнь, и жизнь ее ребенка. Она любила мать, но Фиона Адамс была слишком ранимой и хрупкой, и Пейдж поклялась себе, что никогда не станет такой, как она.

— Наверно, вам пришлось тяжело.

— У меня почти не было времени на скорбь. Я училась в школе при Калифорнийском университете, и моей целью было закончить ее с отличием.

— Амбициозно.

— Я должна была сама позаботиться о себе, никто не оплатил бы мне обучение.

Он отпил пива.

— Вы, наверное, очень умная. — В его голосе слышалось почтение, словно он встречал не так много умных людей.

— Мои старания окупились. Я выпустилась в числе лучших студентов и получила работу в Сан-Диего в одной из крупнейших фирм, занимающихся организацией различных мероприятий.

— А как вы попали в Виста-дель-Мар?

— Жизнь в Сан-Диего оказалась не по карману начинающему менеджеру, и мой начальник направил меня сюда. Мне так здесь понравилось, что, пустившись в свободное плавание, я обосновалась здесь.

— Почему решили отделиться от вашей фирмы?

Она сделала глоток вина:

— Вы задаете слишком много вопросов.

Он взял орешек из миски, стоявшей на столе, и закинул его в рот.

— Я любопытный.

Судя по его лицу, он слушал с искренним интересом.

— Я поставляла фирме самых прибыльных клиентов, но мне доставалась только малая часть прибыли.

— Значит, из-за денег.

— Отчасти. Кроме того, мне хотелось попробовать себя в качестве стилиста. И потом, я просто люблю все держать под контролем.

Сначала ей пришлось нелегко. Выгодные клиенты предпочитали известную крупную фирму начинающей; по сути, «Надежда Ханны» стала ее первым значительным клиентом за два года. Церемония привлечет внимание богатейших меценатов, включая политиков и голливудских звезд. Если все получится, это мероприятие станет тем прорывом в карьере Пейдж, которого она так ждала, на который так надеялась. Одна церемония определит будущее ее компании.

— Похоже, вы довольны собой.

— Я много работала.

— Как давно вы сотрудничаете с «Надеждой Ханны»?

— С февраля.

— Ана Родригес и Эмма Уорт — ваши подруги?

— Нет, с Аной мы познакомились по работе, я организовывала свадьбу для ее друзей. Свадьба произвела на нее отличное впечатление, и, когда ей понадобился организатор, она вспомнила обо мне. А Эмму я едва знаю.

— Что вы знаете о «Надежде Ханны»?

— Немного, помимо того, чем они занимаются и что мне нужно знать, чтобы организовать церемонию. Почему вы спрашиваете?

— Просто интересно. — Он поднял руку, подзывая Билли, принимавшую заказ у соседнего столика. С тех пор как они пришли, бар начал потихоньку заполняться. — А как вы развлекаетесь?

— У меня не очень много свободного времени.

— А что вы делаете на выходных?

— У меня нет выходных.

Он поднял брови:

— Вы что, работаете семь дней в неделю?

— Как правило, да.

Пейдж подняла бокал и обнаружила, что почти допила вино. Слишком быстро.

— Выходные нужны каждому, — заметил Брэндон.

— Не то чтобы я совсем не отдыхаю, просто сейчас работа для меня важнее всего. Церемония может помочь мне подняться на новую высоту или разрушить мою карьеру.

— Неужели она настолько важна? — удивился он.