Он чуть замялся, подхватил мою руку, приложился губами к кончикам пальцев. Невесомый поцелуй, от которого в груди разгорелось настоящее пламя и чуть потемнело в глазах.

— Выключите горелку, а то наш ужин сгорит, я сейчас подойду. Только соберу воду с пола.

— Все хорошо?

— Вполне. Не стоит переживать об этом неловком моменте.

Чуть дернувшись, мужчина вышел, так и не предложив своей помощи. Впрочем, вдвоем мы бы тут и не поместились, наверное. Наскоро протёрла пол и зацепилась взглядом за роскошные кольца. Давно хотела купить себе подобное украшение, да все как-то не случилось. Слишком редко я бываю в местах, где такая роскошь уместна. Рука сама потянулась к мыльнице, полной сверкающих украшений. Интересно, это мишура, подделка? Или настоящие? Надо вернуть, пока не забылось. Я уеду, а он будет обивать порог закрытой квартиры. Наверное, не плохо бы сполоснуть под краном от остатков мыла, заодно рассмотрю под благовидным предлогом. Огромные яркие разноцветные камни очень похожие на стекляшки в обрамлении мелких не то страз, не то фианитов. Точно, подделка, иначе даже страшно представить, сколько все вместе они могут стоить. Кольца большого мужского размера, кроме одного, самого мелкого. На мизинце он его носит, что ли? И камень пронзительно-синий, напоминающий настоящий сапфир. Не удержалась, сунула в него свой указательный палец, кольцо село мне по размеру. Безусловно, красиво, только чересчур броско.

— Вы? Что вы наделали? — на пороге он возник словно бы из ниоткуда.

— Простите, решила сполоснуть от мыла и примерила самое небольшое. Забирайте ваши богатства, — спешу скорее стянуть вычурную бижутерию. Будто ребенок, которого поймали с фанатиком от запрещённой конфеты в пальцах.

— Оно ваше. А остальные я заберу, если вы ничего не имеете против.

— Разумеется, нет. Это кольцо, оно тоже ваше.

— Уже нет.

Вот и как его понимать? Стоит на пороге, смотрит так, будто бы я у него душу украла. И безделушка-то парная. Среди остальных колечек есть почти точно такое же, только камень на втором темный-темный, а на этом прозрачный. А и ладно, не буду морочить себе голову прихотями богатого идиота. Ополоснулся, привел себя в приличный вид, накормлю, и пусть идёт на все четыре стороны. Мне есть ещё над чем подумать самой. Например, как не попасться в руки законного мужа. Вот уж кто сейчас рвет и мечет. Мать, наверняка, тоже в гневе. А и пусть, им полезно позлиться. Супчик пахнет одуряюще вкусно. Зачерпнула побольше поварешкой, чуть не захлебнулась слюной от аромата копчения. Разлила по обеим тарелкам, осторожно, чтоб не обжечься водрузила по разные стороны столика. Переставила пузатый чайник на стол.

— Садитесь, будем ужинать.

— У вас действительно нет прислуги, дикость какая.

— Даже обидно.

— Простите.

Отодвинул приглашающе стул, словно бы, действительно, герцог. А я все перекатываю на языке манеру его произношения слов. Акцент есть, безусловно. Но такой легкий-легкий, едва определимый придирчивым ухом. Скорее даже и не акцент, нет, конечно, своеобразная манера речи. Не юг, с его хэканьем, не Поволжье. Сибирь? Тоже мимо. Беларусь? Уже ближе, но тоже не то. Откуда же он и почему так усердно прикидывается иностранцем? Сценический образ? Вполне возможно. Вот только никак не могу уловить, где он мог бы выступать. Голос чересчур низкий, плотный и даже жёсткий для певца, да и пользоваться он им не умеет. Танцы? Он гибкий, безусловно, вполне может быть. Цирк? Тоже вероятно. Сейчас как вцеплюсь мертвой хваткой и вытрясу интервью. Лишним точно не будет. Может, это какая-то заезжая знаменитость, отбившаяся от охраны? Хотя я бы знала, наверное. Да нет, слишком их много, могла и не знать. Все же шанс упускать не стоит.

— У вас такая необычная внешность, вы, должно быть, артист? — одарила конфетно-восхищенной улыбкой, подцепляя на ложку ускользающий кусок колбасы.

— Военный.

— Надо же, никогда бы не подумала. И какова специальность?

— Простите?

— Флот, авиация, артиллерия, — шутник, пусть выкручивается, а я посмотрю, к чему прицепиться, чтоб вытянуть больше информации.

— Защищаю границы, — надменно улыбнулся мне лжец, исподтишка обнюхивая поднесенную ко рту ложку.

— Неужели начальство терпит такую прическу?

— Волосы — признак доблести. Я достаточно ловок, чтобы уберечь их от огня и меча.

— Значит, циркач?

— Генерал. Отражаю атаки.

— Я так и подумала. И наверняка вы одиноки?

— К несчастью, женат.

— Почему же к несчастью? Дайте угадаю, она редкая стерва и совершенно не умеет готовить? Вдобавок держит пять кошек, змею в аквариуме и сотню морских черепах? И десяток любовников? — Ну же, проговорись! Я в любом случае ничего не теряю. Сделаю фото, узнаю, кто ты есть на самом-то деле и сплету чудеснейшее интервью. Благо диктофон уже включён, и звук будет просто отменным. Вдруг ты и вправду знаменит? А я и не знаю.

— Да нет, почему же, — на меня уставились голубые глазищи. Линзы наверняка, — Она мила, недурно готовит, насколько это возможно из ужасающих ингредиентов, одевается в меру своего вкуса, по сравнению с остальными людьми ее круга, даже мило. Любовники невозможны по нашим обрядам после заключения брака. У нас такая дикость исключена.

— Тогда что?

— Брак был заключён по недоразумению. Я не планировал жениться на вместилище тьмы, недолговечном сосуде. Боюсь, моя невеста будет потрясена, когда ей станет известно о случившемся казусе.

— Назвать брак казусом — сильно. И кто же ваша невеста?

— Дочь одного из десятки. Красивая, умная, благовоспитанная девица. Свадьба была назначена на первый день грядущей зимы.

— Теперь придется все отменить? Скандал обещает быть до небес, наверное.

— Зачем же? До зимы всякое может случиться. Времени ещё много.

— Например?

— Я могу овдоветь, — и посмотрел свысока, не то шутя, не то угрожая. Хорошо, что не я его супруга, а то бежала бы без оглядки. С такими глазами не шутят, слишком опасен и властен их обладатель.

— Все возможно.

— А вы замужем?

— Да, мой муж очень состоятельный человек, он очень мной дорожит, — допустим, не мной, а моими деньгами, точнее, липовыми владениями на черном континенте. Но сейчас об этом лучше молчать. Пусть незнакомец считает