– Хорошо, сойдемся на трех, – кивнулДенисов. – Сейчас июль. Значит, до конца года в моем распоряжении осталосьдва случая. Один, если вы не забыли, я использовал в феврале.

– Не забыл.

На следующий день Эдуард Петрович Денисов лично нанес визитглавному врачу санатория «Долина».

* * *

Настя Каменская оторвалась от машинки, накинула на плечикуртку и, взяв сигарету, вышла на балкон. Балкон был общим для двух номеров:Настиного – двухместного и соседнего – одноместного. Почти сразу балконнаядверь одноместного номера открылась, на пороге возникла грузная пожилаяженщина, опирающаяся на палку.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнуласьона, – мы с вами будем соседями. Меня зовут Регина Аркадьевна.

– Очень приятно. Анастасия, – представилась Настя,пожимая протянутую руку.

Старуха зябко поежилась.

– Я слышу, вы все время печатаете. Работа?

– Угу, – невнятно промычала Настя.

– Будете делать перерыв – заходите на чашку чая. У меняпрекрасный английский чай. Зайдете?

– Спасибо, непременно.

Настя вернулась к детективной повести Эда Макбейна, твердорешив на чай к Регине Аркадьевне не идти. Повесть, которую она переводила, быланебольшая, всего 170 страниц. Если задаться целью сделать всю работу за времяпребывания в санатории, то норма должна быть 9 страниц в день. Настя переводилабыстро, девять страниц она вполне успевала сделать во второй половине дня,после всех процедур. Норму можно было даже сократить с учетом того, что послевозвращения из санатория в Москву у нее останется еще тринадцать дней отпуска.Решение не идти в гости к соседке не было связано с нежеланием отрывать времяот работы. Честно говоря, Настя боялась, что пожилая женщина может оказатьсянавязчивой и превратится в тяжкую обузу. «Мерзость какая, – подумала она, вставляяв машинку чистый лист, – у меня нет даже сострадания к старости. Нет,определенно во мне гнездится какой-то моральный дефект».

Увлекшись работой, Настя пропустила ужин – уж оченьзахватывающе Макбейн описывал перипетии конфликта между детективом СтивомКареллой и его молодым напарником Бертом Клингом. Часов в десять вечера,почувствовав голод, она отложила перевод и включила кипятильник. В дверьпостучали. Вошла соседка, неся в руках яркую коробку.

– Вы остались без ужина, у вас перерыв и вы собираетесьпить чай. Или кофе. Я не ошиблась?

– Абсолютно точно, – улыбнулась Настя. –Составите мне компанию?

– Обязательно. – Регина Аркадьевна грузноопустилась на стул и прислонила палку к стене. – Я даже принесла печенье,рассчитывая на чашечку кофе. Но имейте в виду, дорогая, я пришла к вам в первыйи в последний раз.

– Почему?

– Потому что вы молоды, Настенька и, кроме того,заняты. Мои визиты могут вас раздражать, а я не люблю, когда меня терпят извежливости. Вы покраснели? Значит, я права. Поэтому сегодня мы с вамипознакомимся, а в дальнейшем вы, если захотите, будете приходить ко мне сами.

Настя разлила в чашки кипяток и посмотрела прямо в лицостарухе. Пожалуй, с ней можно без реверансов.

– Вы очень проницательны, Регина Аркадьевна, –спокойно сказала она.

– Ну что вы, деточка, просто я достаточно стара.Кстати, что у вас за работа? Я вижу словари. Вы переводчица?

– Да, – не колеблясь, соврала Настя. В концеконцов, распространяться о работе в уголовном розыске было глупо, а по уровнюквалификации она ничуть не уступает профессиональным переводчикам.

– Какой язык?

– Английский, французский, испанский, итальянский,португальский.

– Ого! – удивилась Регина Аркадьевна. – Да вынастоящий полиглот. Как вам это удалось? Росли за границей?

– Что вы, нет. Я всю жизнь прожила в Москве. На самомделе это совсем несложно. Нужно только как следует овладеть одним языком, а ужпотом чем дальше – тем проще. Честное слово.

Тут Настя не лгала. Она действительно хорошо знала все пятьязыков. Ее мать, профессор Каменская, была крупнейшим специалистом поразработке программ компьютерного обучения иностранным языкам. Освоение новогоязыка было в семье делом таким же естественным и повседневным, как чтение книг,поддержание чистоты в квартире и приготовление пищи. Французским Настя владелас тех пор, как начала говорить. Потом, лет в семь, подошла очередьитальянского, после чего испанский и португальский усвоились просто шутя.Английский Надежда Ростиславовна отдала на откуп школе, полагая его самымлегким (из-за отсутствия родов существительных и минимального спряженияглаголов). «Самое главное, – внушала она дочери, – научитьсяавтоматически употреблять артикли и пользоваться глаголами «быть» и «иметь».Это их основное отличие от русского языка. Все остальное – дело техники изубрежки».

Матери удалось не только развить в Насте способности киностранным языкам, но и пробудить живейший к ним интерес. Во всяком случае,сама Настя с удовольствием зубрила основы грамматики и лексику для тренировкипамяти и, как она говорила, для развития «аналогового» мышления.

– Что вы переводите? Научную литературу? –поинтересовалась соседка.

– Художественную. Детективную повесть. Оченьувлекательно.

– Да? – Регина Аркадьевна как-то странно взглянулана Настю. – Никогда бы не подумала, что вам нравятся детективы.

– Почему же? Детективы – прекрасная литература, –возразила Настя.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнеслаРегина Аркадьевна. – Мне показалось, что у вас должны быть другие вкусы. Значит,я ошиблась. Молодая женщина, образованная, интеллигентная, трудолюбивая, неозабоченная проблемами секса… Вы должны любить Сартра, Гессе, Карпентьера,может быть, Камю. Но уж никак не детективы. Впрочем, не сердитесь на старуху, уменя, возможно, искаженное представление об искусстве. Я, видите ли, всю жизньпреподавала в музыкальном училище, класс фортепиано. Сейчас, конечно, я напенсии, но ученики ходят ко мне домой. Говорят, у меня неплохо получается… –она криво усмехнулась, – быть золотоискателем. Множество людей не покладаярук в тяжелых условиях намывают золотой песок. Потом приходит чужой дядя,забирает песок, переплавляет в слитки и отправляет ювелиру. А ювелир делает изнего всемирно известный шедевр. Ювелиру – почет и слава, а про того, ктоположил здоровье на промывку песка, никто и не вспомнит. Вот вы, Настя, знаете,кто такая Розина Левина?

– Педагог из Джульярдской музыкальной школы. У нееучился Ван Клиберн, – быстро ответила Настя, мысленно похвалив себя захорошую память.

– Вот видите! – торжественно воскликнула РегинаАркадьевна. – Имя Розины Левиной знает весь мир, хотя она неконцертирующий пианист, а просто педагог. А у нас? Вы можете мне назватьучителей Рихтера, Гилельса, Соколова? Не тех, под чьим руководством они побеждалина конкурсах, а тех, кто учил их нотной грамоте, ставил им руку, намывал впроцессе ежедневных занятий золотой песок, из которого потом получился слиток.А блистательный Петров, у кого он учился? Нет в нашей культуре уважения кучителю. Только тогда, когда учитель сам по себе – известная личность, мыговорим: он учился у самого… Простите великодушно, голубушка, что-то яразворчалась. Давайте сменим тему.