– Потому что она ненавидит всех нас и мстит. Вы нехотели моего искусства? Вы не хотели слушать и признавать мою музыку? Так вотвам, получайте, я все равно буду сочинять ее, и под мою музыку будете умиратьвы и ваши близкие. Я сначала думала, что музыку пишет сам Исмаилов. Потом,когда подозрения стали слишком сильны, я попросила его поиграть мнеимпровизации и убедилась, что такую музыку, как на кассете, предназначенной дляфильма с убийством Светланы, он никогда не напишет. Класс не тот. Он,бесспорно, талантлив, но не гениален. А та музыка написана гением. И ведь онсам мне неоднократно повторял, что Регина – гений, а я все мимо ушейпропускала. И еще был случай, который я проморгала. Вспомнила бы вовремя,может, Светлана была бы жива. Простить себе не могу.

– Какой случай?

– Я стояла на балконе и услышала часть разговораВальтер с Дамиром. Речь шла о каком-то фильме. Я вернулась в комнату, они,видимо, услышали, как стукнула балконная дверь, и Регина тут же примчалась –якобы знакомить меня со своим учеником. На самом деле они пытались выяснить, слышалали я что-нибудь, что могло бы навести меня на ненужные мысли. И потом Исмаиловвсе время врал. Я это замечала, но старалась не обращать внимания. Сейчас вотвспоминаю, и получается, что все его вранье укладывается в схему. Множествомелочей в глаза бросалось, а я не хотела их видеть. Например, в тот вечер,когда убили Алферова, у Регины разболелась нога, и Уздечкин специально пришелменя просить, чтобы я за ней присмотрела, помогла, если надо. А в это время посанаторию кто-то разгуливал, кто-то, от встречи с кем они хотели меня уберечь,и просто-напросто «привязали» к больной соседке. Я думаю, это как раз тотчеловек, чей труп лежал в подвале последним. Он среди всех убитых единственныймужчина, все остальные – женщины и девочки. Вашему ГУВД теперь на год работыхватит.

Настя замолчала. Она живо представила себе подвал в домеРегины Аркадьевны, откуда начнут доставать зацементированные трупы, ивздрогнула, как от холода.

Она-то, дура, боялась Денисова и его мафии. Да разве онистрашные, когда существуют такие…

– Возьмите мне билет на завтра, Эдуард Петрович, –попросила она. – Я хочу уехать.

* * *

Женя Шахнович аккуратно разместил Настин багаж в двухместномкупе спального вагона и деликатно вышел на перрон, оставив ее с Денисовым.Через оконное стекло Жене было видно, как шевелятся их губы, ему казалось, чтоон даже различает отдельные слова. Вот Эдуард Петрович вынул из бумажника билети положил на столик. Вот движение их губ замедлилось, повисло неловкоемолчание, и лица у обоих стали напряженными. Денисов кивнул и сделал шаг кдвери – собрался уходить. Каменская сказала ему что-то вслед, видимонеожиданное, потому что Денисов резко повернулся, Настя сделала движение емунавстречу и ласково поцеловала в щеку. Оба улыбнулись, но почему-то грустнойулыбкой…