он являлся сыном Фарзона, верховного вождя западного сарматского союза племён – воинственных роксоланов. Тагасий со своими людьми возвращался с охоты. Он третий день гонялся за матёрыми секачами и так увлёкся их преследованием, что углубился далеко на север и достиг пределов роксоланских владений. И теперь уже надумал возвращаться с добычей в ставку.

К Тагасию обратился его друг и телохранитель, тоже молодой человек примерно тех же лет из племени роксоланов, которого звали Скилом. Юноша-телохранитель был физически развитым и таким же светловолосым, как и Тагасий (а ещё бросалось в глаза, что у него был деформированный и удлинённый череп, как, кстати, и у самого Тагасия, и у верховного вождя Фарзона; так обычно выглядели многие сарматы), но он, поверх кожаной куртки, облачён был в чешуйчатый панцирь и сжимал в руке длинное сарматское копьё. Надо ещё сказать, что роксоланы в большинстве своём были светловолосыми (и не случайно их поэтому звали «светлыми аланами»).

Скил поинтересовался:

– Это всадники… Но не наши. Чьи тогда они? Что им надо?

– Не знаю, не знаю…– произнёс Тагасий. – Как ты думаешь, сколько их, Скил?

Скил прищурился и ответил:

– Ещё трудно разобрать.

– Ну, всё-таки?

– Судя по поднятой ими пыли… я, думаю, что их больше чем нас.

Тагасий похлопал по шеи своего скакуна и произнёс:

– Встретим гостей.

– Как скажешь, – не стал возражать сыну верховного вождя роксоланов его телохранитель.

Тагасий велел сопровождавшим его роксоланам на всякий случай приготовить оружие, прежде всего луки, и достать из саадаков (колчанов) по стреле, и ждать дальнейших указаний. Вскоре можно было уже разобрать, что всадников было с два десятка.

Вот они остановились и от них отделился один. Тот, который был крайним.

Он приблизился на сотню шагов и стало ясно, что это были не даки, не бастарны или те же костобоки, а карпы.

На всаднике была одежда не сарматского и не дакийского покроя, и ещё был характерный для карпской родовой знати головной убор, чем-то похожий на скифский войлочный колпак (у карпов, как и у всех праславян, до сих пор было популярно всё скифское).

Карп на ломанном сарматском прокричал:

– Мы есть послы! Мы хотим направиться в ставку верховного вождя Фарзона!

– От кого вы? – в свою очередь выкрикнул Тагасий.

– Мы от старейшины рода Дулёб…

– А-а-а… Вы от Хвалимира?

– От него!

Тагасий жестом дал понять, что карпов роксоланы пропустят и проведут до своей ставки.

***

Ставка верховного вождя роксоланов располагалась в том месте, где расширявшийся Борисфен (так назывался тогда Днепр) впадал в Понт Эвксинский. Ставка устроена была на высоком холме и дополнительно её окружали ров, вал и двойной частокол, причём первый ряд его был устроен под наклоном (так делали только язиги и роксоланы). Внутри находилось около двенадцати сотен шатров и в центре возвышался самый большой, в котором располагался сам верховный вождь всех западных сарматов.

Фарзону доложили, что от соседних карпов прибыло посольство. Но роксолан не сразу принял его. Он решил поначалу переговорить с Эмилием Павлом, римским купцом и по совместительству послом, отправленным к роксоланам наместником Вифинии по поручению самого императора Рима Марка Ульпия Траяна.

Эмилий Павел опередил карпов всего-то на пару дней. Его три триремы со спущенными парусами сейчас качались на волнах неподалеку от ставки и который день рабы разгружали привезённый из империи товар – вино, оливковое масло, зерно и ювелирные изделия, и этим всем римляне снабжали западных сарматов.

Фарзон восседал на переносном бронзовом троне, когда-то принадлежавшем одному из скифских правителей, и пил из золотой чаши вино, когда к нему вошёл римский посол. Он поклонился верховному вождю и, подогнув под себя по-скифски ноги, разместился на дорогом персидском ковре.

Фарзон и Эмилий Павел давно друг друга знали, и поэтому верховный вождь западных сарматов сразу же перешёл к делу:

– Ты доставил мне всё, что я заказывал? – спросил он.

Фарзон говорил на греческом. Матерью Фарзона была гречанка, и поэтому он свободно мог изъясняться на этом языке.

– Всё! Что ты и хотел. А оплата будет, как всегда? – уточнился римлянин. Эмилий Павел тоже неплохо знал греческий, так как пол жизни провёл не в Италии, а на Востоке империи. Сейчас его дом находился на южном берегу Понта Эвксинского, на Боспоре, а точнее в Халкедоне, который располагался напротив Византия.

– Да! Оплата будет та же.

– Опять рабы?

– Они в ставке и приготовлены.

– Надеюсь они мне понравятся…

– Понравятся, разумеется. Даже не сомневайся. Думаю, ты никого не забракуешь, как в прошлый раз…Между прочим, там много молодых девок, которым всего-то тринадцать-пятнадцать лет. Они девственницы, я запретил их трогать. И среди них много вполне пригожих. Можешь убедиться, у них нежнейшая кожа и толстые претолстые косы. Эти девицы сумеют развлечь в постели любого, – ответил римлянину верховный вождь роксоланов.

– Пленники откуда? – переспросил Эмилий Павел.

– Из разных мест, – уклончиво ответил Фарзон. – Даже есть такие, которые попали к нам из далека, с Рипейских гор (Уральские горы), и с берегов Даика, реки дахов (нынешняя река Урал). Да, кстати… Этим утром ко мне в ставку заявились послы… И от кого бы ты думал? – произнёс Фарзон как бы мимо ходом и при этом кинул испытующий взгляд на римлянина.

– От дакийского царя? – предположил Эмилий Павел.

Фарзон покачал головой:

– О, не-е-ет! От Децебала посольство уже у меня побывало.

– Во-от, как?! И когда же? Что Децебал хотел? – не сдержался и проявил повышенный интерес римлянин. – Царь даков запросил у тебя, наверное, помощь?

Фарзон подтвердил это, но только лёгким кивком головы. И тут же верховный вождь роксоланов предложил римлянину вина.

Эмилий Павел не отказался, однако попросил его разбавить водой, так как не привык пить его по-варварски.

Рабы принесли разбавленное вино и налили его в круглую серебряную чашу. Римлянин отпил вино и выжидающе уставился на верховного вождя, а тот, посчитав что достаточно затянул с ответом, и добился желаемого результата, наконец-то, произнёс:

– Даки появились не случайно в моей ставке. Они действительно попросили, чтобы я им пришёл на помощь и выделил несколько тысяч воинов…

– И ты?

– Я им в их просьбе не отказал…

– Получается, ты будешь дакам помогать?!

– Совсем нет…

– Я не понял тогда тебя… – Эмилий Павел был немного сбит с толку.

Ну а Фарзон продолжил:

– На самом деле я ничего определённого им не пообещал.

– И как ты тогда поступишь, Фарзон?

– Я? Я ещё подумаю… – пожал плечами верховный вождь роксоланов.

Фарзон давно являлся не порывистым и горячим юнцом, а умудрённым жизненным опытом правителем воинственного кочевого народа, и он прекрасно понимал, что раньше времени нет необходимости раскрывать все планы. А ещё он понимал с кем сейчас разговаривает. Он знал, кто перед ним находится. То есть, роксолану давно было известно, что Эмилий Павел являлся не только купцом, но также был и разведчиком.

Фарзон сейчас невольно вспомнил Нижнюю Мёзию, долину у Адамклиси, и как он там во главе роксоланов встретился