Девушка всегда безропотно принимала уготованные судьбой перипетии, противиться им считала пустой тратой времени и сил, но и сейчас не уставала дивиться, какие небесные силы привели Адорну в только что созданную школу с предложением о работе, предназначенной, ну, как нарочно, именно для нее.

— Мое детство прошло в этих краях, — недрогнувшим голосом отвечала она.

— Так я не ошиблась, и вы действительно родственница Далрамплов из Поттербридж-холла?

Шарлотта знала — расспросов не избежать. Досадная правда жгла язык:

— Граф Поттербриджский — мой дядя.

— Я знала, что вы та самая леди Шарлотта Далрампл, — кивнула виконтесса и, взяв руку девушки, сжала ее в своей. — Ваш отец, упокой Господи его душу, был графом. Муж знал его и считал выдающимся человеком.

Упоминание об отце, теплые слова в его адрес отозвались в душе Шарлотты болью, которую девушка постаралась скрыть.

— Приятно вернуться в родные края по прошествии стольких лет.

Если быть точной, со дня памятного семнадцатилетия Шарлотты и роковых событий, сопутствовавших ему, прошло девять лет.

— Да, здесь славно, и до Лондона рукой подать, — продолжала Адорна. — Мы с Раскином приобрели поместье вскоре после рождения сына, чтобы мальчик рос на свежем воздухе. Остинпарк — приятное, тихое место.

За беседой дамы и не заметили, как из-за поворота им навстречу вынеслась карета. Кучер круто взял вправо, чтобы избежать столкновения, и женщин здорово качнуло. Чемодан Шарлотты, подвешенный к задней стенке экипажа, едва не слетел с петель, а бесценный саквояж хлопнулся с верхней полки прямо девушке на колени. Карета пронеслась мимо. Из открытого окна донесся сердитый женский голос.

Ските, кучер, направил лошадей на поросшую травой обочину и обернулся к леди Раскин:

— Прошу прощения, миледи. Вы не ушиблись?

Шарлотта, которую толчком прижало к виконтессе, бормоча извинения, выпуталась из ее украшенной бахромой шали.

В мелодичном голосе виконтессы зазвучали холодные нотки:

— Не стоит извиняться, это не ваша вина.

Она кивком велела Скитсу трогаться, и, когда экипаж вернулся на дорогу, сказала:

— Есть люди, у которых денег больше, чем здравого смысла. Хотя в наших краях таких встретишь нечасто, леди Далрампл.

— Леди Раскин, я редко пользуюсь своим титулом. Прошу вас, зовите меня Шарлоттой, а в присутствии детей — мисс Далрампл.

Взгляд виконтессы потеплел, и она пожала девушке руку.

— Благодарю, дорогая, а вы, как и все, зовите меня Адорной.

Шарлотта не ожидала такого шага со стороны виконтессы. Но, похоже, имея дело с этой женщиной, редко можно предугадать дальнейшее развитие событий.

— Миледи, я очень ценю ваше расположение, но такая вольность с моей стороны может быть расценена как недостаток уважения или даже дерзость.

— Ну, хотя бы в узком кругу.

— Только не в присутствии детей.

— Согласна. Иначе, боюсь, они никогда не разберутся в тонкостях английского этикета. — Виконтесса вздохнула, ее пышный бюст поднялся и опустился, а пола нежно-зеленого парчового платья легла поверх простой дымчато-серой юбки Шарлотты. — Они выросли в Эль-Бахаре.

— В Эль-Бахаре? — с благоговением повторила девушка. При мысли об этом сказочном крае, расположенном к востоку от Египта и к югу от Турции, воображение живо рисовало бедуинов, караваны верблюдов, плывущих среди песков, и звездные арабские ночи, Недопустимо, чтобы английские дети росли в таком окружении, и лишь сейчас Шарлотта начала понимать, почему Адорна называла родных внуков дикарями. — Как же они там оказались? И почему вернулись домой?

— Спросите лучше, как там оказался мой сын, Винтер. Голубые глаза виконтессы наполнились печалью, и она вдруг показалась Шарлотте такой одинокой, что ей захотелось утешить бедную женщину. Выходит, Адорна потеряла сына. Какое горе! Но тут внимание Шарлотты привлекло необычное имя.

— Винтер?

В памяти девушки всплыли знакомые черты, заставившие ее мысленно вернуться в дни своей юности. Ей вспомнился высокий светловолосый красавец — юноша по имени Винтер, которого она впервые увидела на одном из танцевальных вечеров. Он был очень хорош собой, и этого было достаточно, чтобы девушки сходили по нему с ума. Это о нем тетка Пайпер сказала с укоризной: «Вообразил себя Байроном в юности!» Оглядываясь в прошлое, Шарлотта соглашалась, что, пожалуй, так оно и было. Копна белокурых волос, на удивление темные ресницы и брови выделяли Винтера из толпы нескладных подростков. Двенадцатилетнюю Шарлотту поразил взгляд его карих глаз, то пламенный, то мечтательно-задумчивый. Девочка влюбилась без памяти. Но, разделенные двумя годами в возрасте, они так и не познакомились, Шарлотта больше никогда его не видела.

— Винтер… ваш сын? — спросила она.

— Так вы его знаете? — оживилась виконтесса.

— Кажется, однажды мне довелось его видеть. Но я думала, он…

— Сбежал. Это правда. Мальчик тяжело воспринял смерть отца. Как вы знаете, виконт Раскин был на много лет старше меня, — пояснила Адорна.

Шарлотта смутно припоминала… Раскин был талантливым коммерсантом, из трудяг, презираемых знатью. Но за многолетний труд и заслуги перед престолом король даровал ему титул, надеясь, что почтенный возраст не позволит Раскину иметь детей. А старик возьми и женись на знатной, пышущей молодостью и красотой Адорне, которая тут же родила ему чудного сынишку-наследника.

До самой его смерти в возрасте девяноста лет брак виконта был притчей во языцех. Но благодаря его несметному богатству никто не смел игнорировать их, и виконт Раскин с супругой всюду были приняты.

— Муж прожил долгую, яркую жизнь. Он покинул нас, едва Винтеру исполнилось пятнадцать, — на следующий день после его именин. Мальчик не смог смириться со смертью отца. После похорон он подрался с мальчишками.

Шарлотта вспоминала и этот эпизод: однажды ее кузен Ор-форд, подлейшее создание, вернулся домой весь окровавленный, но с самодовольной ухмылкой на лице. А когда пошли слухи об исчезновении Винтера, он только ехидно посмеивался.

— На следующий день Винтер исчез, — Адорна отвернулась, будто любуясь пейзажем.

Поля шляпы скрывали лицо виконтессы, но Шарлотта отчетливо слышала в ее голосе боль пережитой потери.

— Отправился на поиски приключений. — Поля шляпы качнулись из стороны в сторону, подтверждая догадку Шарлотты о том, что виконтесса осуждает столь легкомысленный поступок сына. — Он их нашел. После ряда эскапад и многочисленных авантюр Винтера продали в рабство какому-то мелкому торговцу-караванщику.

Шарлотта не знала, смеяться ей или плакать: этот юный мечтательный Адонис попал в рабство? Мимо пронесся другой экипаж, но девушка на него даже не взглянула.