стоявшего рядом Михаила у себя на талии, вернее чуть ниже. И не то чтобы совсем неприлично, но сам факт!.. Он что, бахвалился перед стоящими сзади мужчинами, что вот, мол, при жене могу и другую приобнять! Ну нет, с ней этот фокус не пройдет!

И девушка решительно сделала резкий шаг вперед, но шпильки ее туфель увязли в газоне, и, споткнувшись, она вылетела из обуви, начала падать, расталкивая перед собой людей, стоявших ближе к молодоженам. Впереди были вазоны с большущими букетами, и именно они в это мгновение показались ей спасательным кругом: раскинув руки в стороны, Света попыталась за них ухватиться. Эти декоративные сосуды, конечно же, оказались незакрепленными, и через считаные секунды девушка лежала перед молодыми супругами, а в каждой руке у нее было по большой вазе с цветами, но самым страшным было не падение, а голос, который она услышала.

– Голубева, это что, вид спорта такой?! Кататься на животе?!

Конечно же, это говорил он! Тот, кого она меньше всего хотела сейчас увидеть. Голос стал еще громче и продолжал говорить:

– Господа, извините, сестра только что прилетела из Вьетнама, выпила, стало нехорошо, наши извинения!

Он, подхватив ее на руки, понес мимо расступавшихся гостей. Светлана прильнула к нему, обвила совсем не по-сестрински его шею своими руками, и ей было все равно, что про нее думают все эти люди, что Крокодил наверняка уволит, и даже то, что она испортила лучшее платье подруги. Первый раз за все эти годы самая заветная мечта исполнилась – ее нес на руках он!

А Арсений думал, что вот теперь он Светлану никуда не отпустит, никому не отдаст. Бережно усадив девушку на переднее сиденье автомобиля, молодой мужчина сел за руль, и Светка, его Светка, смотрела на него влюбленными глазами, как и много лет назад.

– В гостиницу поедем?

– Зачем?

– Тебе надо привести себя в порядок, нельзя же домой в таком виде, что о тебе твои подумают?

– Никто ничего не подумает, некому думать. Я живу одна уже полгода.

– Что, развелась?

– Ага, – зачем-то соврала девушка и назвала свой адрес.

После она схитрила, попросив его довести ее до квартиры, и он донес на руках! А дома она, не размыкая рук, начала его целовать.

Ее ничего не волновало, кроме него, она думала только о нем и как он отвечал на ее ласки. Арсений был на седьмом небе от счастья, но для себя отметил, что никаких следов пребывания в квартире другого мужчины нет. Значит, она правда жила одна!

Очутившись в спальне, мужчина быстро снял свой костюм и начал бережно расстегивать одежду Светы. Тут в дверь позвонили. Не услышав ответной реакции, стали тарабанить и кричать, что вызовут полицию. Света узнала голос Митьки. Как же он не вовремя!

– Извини, Сень, нужно открыть, – и девушка, спешно набросив халатик, пошла к входной двери.

– Ты жива! Все в порядке?! Я увидел, как тебя несли на руках. Что произошло?! – и Митя, отодвинув хозяйку, пошел прямиком в спальню.

Полунагой Арсений и не думал ретироваться. Он, как хищник, не собирался упускать своего – пусть знает этот рыжий, что это теперь его, Арсения, территория.

– Кто вы? И почему здесь голый?!

– Я старый друг Светланы и здесь по ее приглашению, а вот вы кто, юноша? – мужчина подчеркнул хоть и небольшую, но все же имеющуюся разницу в возрасте.

– Сосед, – пыл Мити поутих, и молодой человек начал понимать, что он здесь лишний, а может, теперь вообще лишний в жизни Светы.

– Ну, всего доброго вам, сосед, приятно было познакомиться.

– Зря ты с ним так, – закрывая за Митькой дверь, заметила Светлана и добавила: – Он хороший человек и за полгода стал мне другом.

– Только другом? Я заметил, как он смотрел на тебя. Хотя если он мужчина, то…

– Что «то»?

– На тебя… Нет, вернее, тобой невозможно не восхищаться. И я хочу этому посвятить самую весомую часть своей жизни. Мы столько времени потеряли, спешу наверстать, – и молодой мужчина притянул к себе девушку.

Ночью Светлана потихоньку выбралась из постели и пошла на кухню. Осознание произошедшего медленно захватывало разум, ей было необходимо все обдумать, осмыслить. Не успела она поставить чайник и сесть на табурет, как ее сзади обняли родные руки, будто и не было десяти лет разлуки. Почему она была так уверена в Арсении? Откуда взялась эта высокая степень доверия?

– Голубева, я тебя больше не намерен терять, но хочу, чтобы ты кое-что потеряла!

– Я и так с тобой потеряла самое ценное, что у меня есть.

– Ты так считаешь? Это было давно…

– Я имею в виду голову, способность здраво мыслить.

– А-а-а…

– Что бы ты хотел, чтобы я еще потеряла?

– Фамилию!

– Это что? Предложение? Своеобразно. Впрочем, в твоем стиле.

– Так ты не против?

– Не против ли я? Сень, ты с ума сошел? Вот только хотеть и мечтать мне нельзя.

– Боишься сглазить?

– Вроде того.

– Вот уж не знал, что ты суеверная. Это же грех. Сходи в церковь.

– Дело не в суеверии.

– А в чем?

– В неких жизненных постулатах, которые мне нарушать нельзя.

– Да, мы склонны к тому, чтобы ставить на пьедестал некие ценности, и гордимся этим. Вот только нам самим это чаще всего и нужно.

– Дело не в ценностях, хотя многие из них позволяют нам оставаться людьми, а нашему обществу развиваться. Дело в моей особенности. Я – «человек наоборот».

– Не понял, поясни.

– Если я чего-то очень хочу, это непременно исполнится с точностью до наоборот.

– Приведи пример.

– Когда я шла по твоему торговому центру, то очень не хотела встретить кого-нибудь знакомого, и больше всего тебя! Но встретила. А до этого много лет только об этом и мечтала.

– То есть в твоем случае закон притяжения имеет обратную силу?

– Зеркально противоположную!

– Свет, ты меня прости, но, на мой взгляд, это все чушь, не может человек жить без цели, без мечты.

– Я же научилась.

– Но пример с нашей встречей ты, уж извини, не самый убедительный.

– Я очень долго хотела приобрести свое жилье, и ничего не получалось, но как только я смирилась с этим и мне даже стала необходима постоянная забота мамы, так вот – бах! к нам переехала бабуля, а у меня появилась эта квартира!

– И снова неубедительно, такие примеры могут привести тысячи людей, если не миллионы.

– Я даже на работе готовлю сразу два проекта, в чем-то противоположных, на каждый участок, потому что знаю: если будет один, то он не будет выполнен.

– То есть