готова ко всему, кроме того, что предстало моим глазам, когда я тихонько проникла в квартиру: на полу в беспорядке были разбросаны детали женской одежды, словно их обладательница начала раздеваться прямо с порога. Ярко-красный лифчик с чашкой размера четвёртого я обнаружила уже у приоткрытой двери в спальню.

Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, нашла в себе силы поднять глаза на парочку, резвящуюся на кровати. Девушку я не могла разглядеть: она лежала на спине, прижатая блестящим от потом телом моего возлюбленного. На какой-то момент мне даже стало страшно за неё — так интенсивно и амплитудно входил в неё Андрей, но в следующую секунду она сцепила свои крепкие ноги вокруг его талии и стала активно подмахивать тазом с требовательными постанываниями: «Ещё, ещё, да, трахай меня сильнее!» Её ногти кислотного цвета впились в кожу мужчины, оставляя на спине кровавые отметины.

Но этого ей показалось мало: «Теперь я сверху!» — она легко столкнула мужчину и быстро оседлала его член. Движения её бёдер были ловкими, умелыми и требовательными. Теперь пришла очередь Андрея тихо застонать. Он сжал девичью пышную грудь, даже не помещавшуюся в мужские ладони. Да я всегда завидовала её бюсту четвёртого размера. Таня, лучшая подруга, сейчас скакала на моём женихе. Уверена, если я войду в комнату, она даже не слезет с его члена, а улыбнётся и заявил, что мужика нельзя держать на голодном пайке.

Будь на её месте любая другая женщина, я бы устроила скандал с выяснением отношений и битьем посуды, а, может, и лиц. Но сейчас во мне словно что-то умерло, выгорело дотла, даже во рту горьковатый привкус пепла. Я тихо вышла, аккуратно прикрыв дверь. Ну что же, и без того истончившаяся нить, связывавшая меня с Андреем, окончательно оборвалась. В таких ситуациях, наверное, положено напиваться и пускаться в отрыв. Надо попробовать.

Глава 5

Сама мысль о том, чтобы пить дома в одиночку, среди давящей тишины и обоев в весёлый цветочек, которые мы выбирали с Андреем, казалась невыносимой; напиваться в заведении на людях было неприлично — я представила выражение лица матушки, если бы она застала меня в ресторане в состоянии алкогольного опьянения. Ноги сами понесли меня в сторону клуба. Сейчас там почти нет посетителей, можно забиться в самый тёмный угол и там спокойно накидаться под бдительным оком добродушного и ответственного бармена Андрея, которым стал для всех девочек ангелом-хранителем и наседкой в одном лице. Сколько неприятных ситуаций он разрулил даже во время моей недолгой работы.

— Привет, Марусь! Ты чего тут делаешь? Не твоя же смена сегодня! — Андрей внимательно всматривался в моё лицо. — У тебя что-то случилось?

Если до этого я как-то держала себя в руках, то сейчас словно прорвало плотину: слёзы катились, застилая глаза, оставляя неаккуратные подтёки туши.

— Держи салфетку! Не надо, чтоб кто-то видел, что ты плачешь. Это место для веселья, не порти атмосферу.

Я попыталась максимально женственно высморкаться.

— Это что у нас за несчастное чудо тут такое? — тяжёлая рука легла мне на плечо, краем глаза заметила, как напрягся Андрей.

Пока я, замерев, впитывала жар этой лапищи, массирующей мою шею, бармен успел доложить: «Это Мария, наша новая танцовщица, сегодня не её смена она просто зашла выпить коктейль, но уже уходит. Вы же не будете наказывать её, Кирилл?»

Так вот кто это. Один из моих боссов. Я не хотела с ними пересекаться, навидавшись и наслушавшись всякого.

— Эй, детка, — мужчина с оскалом волка и прозрачно-голубыми глазами чуть сильнее сдавил моё плечо, — ты же знаешь, что нельзя бухать на рабочем месте?

Я некстати вспомнила танцовщицу Натали, которую наши директора отымели в два лица, вернее — конца, и сжалась на барном стуле.

— Сегодня не её смена, пусть девочка отдохнёт, у неё явно что-то случилось, а через часок я отправлю Машу на такси.

Тем временем Кирилл осматривал меня с ног до головы, я физически чувствовала его взгляд.

— Вообще её не помню, больше на библиотекаршу похожа, чем на стриптизёршу. Значит выпить решила? Ладно, разрешаю! Я сегодня добрый. Андрей, вискаря нам дай!

Андрей послушно протянул бутылку, посылая мне сигнал глазами, что надо бы свалить домой, но мой организм, ослабленный переживаниями и непривычными рыданиями вдруг дал сбой: я не могла даже пошевелиться, мысли путались, кожа то горела, то покрывалась мурашками.

— Если уж решила накидаться, то не делай это на публике! — накаченное тело замдира несло меня куда-то вглубь клуба, я почти не перебирала ногами, лишь недовольно попискивала.

В следующий момент моя попка оказалась на широком бархатистом диване приват комнаты.

— Пей! — это был настоящий приказ, без шанса на апелляцию.

— Но я не пью виски! — как объяснить этому самодовольному качку, что крепкий алкоголь — не мой напиток.

Стопка с содержимым, пахнущим синей изолентой и торфом навязчиво маячила перед глазами. Отказ явно не повлиял босса: он так и держал рюмку, налитую до краёв у моего рта, а вторая его рука легла мне на затылок, не давая дёрнуться. Я неловко глотнула содержимое, закашлявшись.

— Умница, девочка, на, запей. Явно с алкоголем не дружишь. Это хорошо, молодец! Ну что, легче? — мне послышалось человеческое участие в голосе.

— Да, спасибо, я пойду, наверное, — попытка встать не увенчалась успехом: объятия директора походили на клещи.

— Итак, что случилось?

— Мой молодой человек изменил мне с лучшей подругой! Я это увидела пару часов назад! — оказывается, рассказать самое личное и болезненное проще незнакомому человеку: как только это произнесла, странная лёгкость и безразличие нахлынули на меня.

Кирилл издал странный звук, убрал руки от меня и вновь наполнил стопки.

— Ну не только вам разбивать сердца, женщины. Выпьем за радость общения, единения и познания. Как тебе тост?

Я лишь кивнула, размышляя, как бы убраться из этого капкана, в который попала по глупости и слабости.

Теперь проглотить обжигающий напиток было легче, но тело и мозг решили сыграть в поддавки: ноги не слушались, в голове шумело. Даже язык с трудом шевелился — так казалось мне до тех пор, пока Кир не впился в мои губы. Его поцелуй был жёстким и властным: повинуясь ласкам я слегка приоткрыла рот. Его язык требовательно прошёлся по моим губам, нырнув глубже. Невольно подалась навстречу: ещё никто меня не целовал так страстно, трепетно и глубоко.

Мозг сигнализировал: «Беги дурочка!», но тело требовало остаться, позволить этим сильным рукам скользить везде, сдвинуть трусики и ласкать влажные половые губы, нащупать возбуждëнный клитор.

— Нет,