низко, чтобы не попасть в поле зрения радаров, все получилось очень неплохо.

У шведа все-таки отобрали микрофон, теперь очередь задавать вопросы пришла маленькому лысому японцу из газеты «Асахи Симбун», который спросил, наконец, о главном.

— Объясните, какой смысл был убивать советского руководителя? Если это месть за ввод войск в Афганистан, то насколько мне известно, Романов начал переговоры о выводе этих войск… а если на его место придет кто-то другой, неизвестно, как сложатся дальнейшие события.

— Я не в курсе мотивации бен Ладена, — ответил Рашид, — нам с Ахмедом ничего на этот счет не сообщили. Могу только рассказать, куда и с какими заданиями были засланы еще две группы, аналогичные нашей.

Возбуждение зала в этом месте достигло пикового значения — кричали уже, кажется, все, включая охранников и двух руководителей Армении и Азербайджана. Спокойствие сохраняли только Романов со спутниками. Когда страсти немного улеглись, Романов сказал Рашиду:

— Говорите, мы внимательно вас слушаем…

— Одна группа поехала в Англию… в Лондон, насколько я знаю, — спокойно ответил тот, — а вторая в Соединенные Штаты, в Вашингтон, округ Колумбия.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Рейган смотрел трансляцию карабахской пресс-конференции вместе с советником по национальной безопасности, госсекретарем и директором ЦРУ. Досмотрев шоу до конца, он щелкнул пультом и обратился к присутствующим:

— Какие будут мнения, коллеги?

— Мы немедленно начнем проверку всех иностранцев, въехавших на территорию страны в последнюю неделя, — тут же высказался Кейси, — а в Вашингтоне хорошо бы было ввести что-то вроде чрезвычайной ситуации.

— От себя могу добавить, что мы похоже немного заигрались с этими афганскими моджахедами, — добавил госсекретарь, — как бы это оружие не оказалось обоюдоострым…

— Согласен, — сказал советник, — ситуацию в Афганистане и соседних странах надо поставить на особый контроль, а с этим, как его… с бен Ладеном следует разобраться в полном объеме.

— Согласен со всеми вами, — высказался, наконец, президент, выслушав всех троих. Добавлю, что Романов вырос буквально на глазах и из обычного советского партократа превратился в умного и изворотливого лидера наших противников. Придумка с выводом террориста на всеобщее обозрение великолепна как по замыслу, так и по исполнению.

— Кстати, — вспомнил еще один момент госсекретарь, — буквально вчера из советского МИДа пришло неожиданное приглашение…

— Какое? — заинтересовался Рейган.

— Приглашение для НАСА поучаствовать в создании орбитальной станции. Это на первом этапе…

— Боюсь узнать, что же будет на втором этапе?

— Совместный полет на Луну, — ответил госсекретарь, — сверхмощная ракета у русских, под названием Энергия, практически готова, первый полет состоится в течение этого месяца… приглашение на космодром, откуда состоится пуск Энергии, приложено…

Большие разборки в маленьком Степанакерте

— Как так получилось, — сурово вопрошал Романов у Чебрикова за кулисами зала заседаний Карабахского обкома КПСС, — что этот склон горы остался неприкрытым?

— Маленькая неразбериха произошла, Григорий Васильевич, — объяснялся тот, прижав обе руки к груди. — Все инструкции охрана получила в полном объеме, но во время смены охранников случился небольшой сбой и этот сектор остался на некоторое время без присмотра.

— Вот что, Виктор Михайлович, — сурово ответил ему Романов, — это небольшой сбой мог стоить жизни не только мне, но и генеральному секретарю ООН. Будете объясняться на заседании Политбюро в следующий вторник. Я вас больше не задерживаю.

Чебриков ушел, уныло повесив голову, а вместо него в гримерку, ставшую временным пристанищем генсека, заглянули сразу оба руководителя соседних республик, Демирчян и Алиев.

— Как здоровье, Григорий Васильевич? — справился первым делом армянин.

— Вашими молитвами, — буркнул генсек, — жить можно. Давайте лучше о планах на ближайшее будущее.

— Давайте, — с готовностью подтвердили оба, усаживаясь на диванчик.

— Завтра-послезавтра, — начал Романов, — я так понимаю, что выпустят всех лидеров оппозиции и они вернутся к местам своего постоянного проживания.

— Да, — ответил Алиев за обоих сразу и вытащил из кармана сложенный листочек, — по нашим данным в Карабах и прилегающие территории вернутся 28 азербайджанских представителей непримиримой оппозиции и 23 армянских.

— Плохо, — с нескрываемым отвращением сказал Романов, — будь моя воля, я бы их всех навсегда переселил в отдаленные места Крайнего Севера.

— Нельзя, Григорий Васильевич, — возразил Демирчян, — сейчас все-таки не 37-й и не 44-й год. И потом — уберешь этих, на их место новые придут, которых еще придется устанавливать и думать, как с ними работать. А эти по крайней мере все знакомые, привычное, так сказать, зло.

— Ладно, — поморщился Романов, — пусть возвращаются, но чтобы никаких митингов и волнений, пусть за этим республиканские органы проследят.

— Будет сделано, — чуть ли не хором отвечали оба.

— Теперь вот что… — Романов сделал небольшую паузу, чтобы слушатели прониклись, — завтра или послезавтра… нет, все-таки завтра я выступлю по Центральному телевидению с программным заявлением… надо ковать железо, пока горячее.

— Во сколько это будет? — озабоченно спросил Алиев.

— Вечером, до программы Время или сразу после… после, наверно, предпочтительнее — дикторы во Времени сделают анонс, число зрителей будет больше.

— И о чем будет это заявление? — поинтересовался Демирчян.

— В первой части расскажу о голосовании в Карабахе, про покушение тоже пару слов вверну — лучше, если народ все узнает из первых уст, а не из сарафанного радио.

— А во второй части что будет? — спросил Алиев.

— Там будет о новой редакции нашей Конституции…

— Совсем недавно же редактировали ее, — не понял Демирчян, — восемь лет всего прошло, даже чуть меньше.

— Ничего, это не страшно, — успокоил его Романов, — форс-мажорные обстоятельства случились, вот и изменяем.

— И что же будет главным в этой новой редакции?