шесть лет назад, а воешь как малолетний радикал! Разработка жива только благодаря им! Радоваться должен…

– Да как тут радоваться, Сема? – Василий подпрыгнул и ударил кулаком по столу. – Дело жизни превратилось вот в это… Ты… Да че с тобой говорить… Один Женька руки еще не опустил…

– Евгений Дмитриевич, если ты не понял, сдался еще до выхода разработки в свет. Он тут, так сказать, по своим делам…

– Евгений Дмитриевич? – вклинился Петька. – Симонов?

– Ага, он самый. Женька Симонов, – грустно протянул Иваныч. – Это он там, за погасшим монитором. В начинке ковыряется.

– В «Душегубе»? – удивился парень. – На себе?

– Нет. Для него это все еще «Принятие»…

– Так! Петр, давай пробежимся с тобой по методам лечения посттравматических расстройств… – начцеха сел рядом с мальчишкой и по-доброму улыбнулся. – Ну, какие знаешь?

Лампы на потолке вновь замерцали, говоря, что в очередную установку положили нового пациента. Студенту стало некомфортно.

– Ну… проработка травмы. Метод привыкания к травме…

– Ага, – кивнул высокий мужчина в белом халате. – Дальше…

– Метод отвлечения, ептеть. Метод воссоздания условий травмы… – подхватил инженер.

– И метод воссоздания травмы? – Петр, как прилежный студент, перехватил инициативу.

– Верно. И метод воссоздания травмы… Он самый радикальный. Скорее навредит, чем вылечит.

Гудок оповещателя в кабинете заставил Василия Ивановича подняться и выйти из переговорной. Человек в установке требовал внимания и заботы. Нет. Не так… Очередной преступник совершил мыслепреступление, даже не осознавая, что уже давно находится в тюрьме.

– Извините, а какие методы воздействия на преступников? Ну в случае если это… – Петр хотел сказать «Душегуб», но осекся. Умолчал.

– Странный вопрос. Он же выбивается из твоей учебной программы? – мужчина посмотрел по сторонам, проверил свой мобильный телефон и отложил его в сторону. – Ты же не будешь это записывать?

Петька помотал головой и отодвинул блокнот.

– Большинство из этих людей живут в зацикленном дне. Это наказание за совершенные действия внутри симуляции. Как только человек проживает день порядочно – допускается к следующему. Все дни воссозданы на основе их памяти. Метод цифрового ввода и метод цифрового вывода. Всего одна конвертация машиной.

– А если как тот, который с детьми…

– Этот… – вздохнул мужчина. – Этого мы скорее всего спишем.

– Это как?

– Как-как… на западе, перед приведением в исполнение приговора, – Семен сделал такой тяжелый акцент на выражении, что стразу стало понятно. Какого приговора… – проходят десятки лет. У нас упростили. Десятки лет проходят тут. За пару дней.

– Нет ни УДО, ни условного срока? Ни реабилитации после выхода из тюрьмы?

– Верно. Есть «Принятие». Оно помогает определить, достоин человек второго шанса или нет.

– Жесть какая.

– Жесть. Но это жизнь, парень. Уж лучше так, чем по улицам бы бродили маньяки… Как тот… с детьми.

– Нескромный вопрос, – нахмурился мальчишка, складывая в карман свои вещи перед уходом. – Вы участвовали в разработке?

Начцеха печально кивнул.

Кафельный пол блестел под ногами парня, пока он бродил между установками, осматривая то руки лежащих в них людей, то экраны с событиями, которые происходят внутри. Большие белые установки томно гудели, сливаясь звуками в унисон. Петька попытался найти хоть какие-то маркировки на аппаратах, но не смог. Все затерто.

Глаз зацепился за матовое пятно со следами синей краски. Палец смоченный слюной прошелся и заполнил бороздки, оставленные наждачной бумагой. Жидкость дала перетертой краске контраст, проявив эмблему завода-изготовителя.

– Заслон…

Теперь стало по-настоящему обидно. Петька вдруг понял и Василия Ивановича, и Семена, как там его по отчеству… И Заслон. Все отреклись от своего детища. Не такого будущего для идеи они хотели. Но мальчишка все еще не понимал, как отличная идея превратилась в «это».

Глава 5

Никакого принятия

– Поздравляю! Всех поздравляю! И с днем знаний поздравляю, и с тем, что все вы молодцы. Отличились! – с трибуны вещал Генеральный директор предприятия. – Особенно поздравляю команду «Принятие». Знаю, нехорошо выделять кого-то из специалистов… Одни на пороге открытия, другие уже перешли… НО! Их я поздравляю сегодня по-особенному. Эти молодцы получили госзаказ. А это, смею заметить, не самый плохой спонсор!

Большой зал старого дворца культуры был полон. Люди сидели в своей обычной одежде, оставив халаты и спецовки далеко от этого места. Сегодня никто не работал. Только праздновали. Женька сидел в первом ряду и лениво хлопал, пытаясь не раздражать гудящие от усталости руки.

Сегодня восхваляли их. Их команду, которая без устали трудилась почти год.

Трудилась – мягко сказано. Первые полгода инженерный состав и несколько биологов тыкались в стену, как слепые котята. И только летом дело сдвинулось с мертвой точки. И понеслось. И разработку «Принятия» уже было не остановить.

За окнами лениво моросил дождь, и вечерние сумерки начинали подсвечиваться фонарями с улицы. Осенний ветер таскал мокрые листья по забитой парковке, дергал кроны деревьев, что еще не облысели, и морозил грудь под тонкой ветровкой. Время года менялось стремительно. Никто из команды, которую сегодня прославляли, скорее всего и не заметил, как пролетел этот год. Настолько все было сумбурно.

– Евгений Дмитриевич! – кричал коротко стриженый Вася, вываливаясь из такси. – Женька, ептеть!

– Вась, я тебя еще на подъезде к ДК слышал. Не шуми, и так голова раскалывается.

– Да как не шуми-то? Ты че слинял, даже контракт не прочитав? – молодой Иваныч суматошно искал пачку своих сигарет. – Ты вообще в курсе что там? Там же…

– Вась, да читал я его! Там полное обеспечение.

– Полное! Женька! Настолько, что нам даже здание выделят! Бывшей больницы, но…

Евгений с улыбкой кивнул.

– Это такие перспективы для «Принятия»! А еще большие перспективы для тебя! – Василий протер лавочку у входа в дворец и сел. – Надо было успевать раньше тебя подавать на патент…

– Ахах! Ну если бы ты взялся и подготовил документы для патента… – Женя громко смеялся. Он уселся радом, даже не удосужившись вытереть морось, налипшую на лавку. – Да я бы и не обиделся, если что… Тут не в патенте и не лаврах дело. Вась. Мы справились. Нас признали!

– Да. За такую идею стоило бороться…

Холодный ветер принес стену дождя, но ни один из парней не стал прятаться от него в здании. Проливной дождь – то самое, чтобы остудить кипящие головы. Намокли ветровки, намокли рубашки под ними. С почти лысой головы Васи ручьем стекала вода. Женька просто намок и был похож на бездомную собаку. Сидел мокрый и улыбался. С облегчением.

– Да. Сейчас все будет иначе…

– Про иначе, кстати! Как у вас там с Машкой дела? На подходе?

– Да какой там… Отложили опять. Проект не только время отнял. Но