а затем на то, чтобы ухаживать за собой — выщипывать, брить, шлифовать кожу и увлажнять ее с помощью слишком большого количества щупалец косметолога, чтобы добиться успеха. Она просто надеялась, что заработала высокую цену.

Она усердно трудилась, чтобы попасть сюда, на печально известный рынок в Галактике Обсидиан, место, которого избегают все, кроме самых храбрых — глупых — и богатых. Беззаконный мир, управляемый ворами и убийцами, чьи извращенные представления о чести менялись день ото дня, где все можно было купить и продать, убить или присвоить. Место, где не существовало греха, только правильная цена. Идеальное место, чтобы выставить на аукцион запрещенного человека-варвара, такого же, как она сама, для толпы самых богатых — самых развратных — существ во Вселенной.

Десятки жадных — и полных похоти — взглядов, устремленных на нее, заставили ее кожу покрыться мурашками хуже, чем после ванны, в которой она страдала от глистов-слизи. Мерзкие маленькие твари, они откусывали отмершие слои клеток, придавая ее коже свежий, влажный вид. Она скорее подумала, что выглядит как бледное привидение после отвратительного опыта, но специалист, отвечающий за презентацию, заявил, что это было в моде. Лично она считала это пустой тратой времени и денег, потому что, кроме нескольких со вкусом выполненных образов, они одели ее в платье от шеи до щиколоток, которое затем накрыли объемным плащом чистого белого цвета. Сшитое из легкой, как перышко, ткани, оно покрывало ее с головы до ног, скрывая ее фигуру от посторонних глаз, но позволяя мельком увидеть ее высокую, стройную фигуру. Казалось, удивление по поводу откровенной демонстрации имело тенденцию скорее разжигать, чем умалять аппетиты, не все из которых были похотливыми. Она практически могла представить, как некоторые из наиболее странно выглядящих особей в толпе взвешивают вилки и ножи в своих потных ладонях — и щупальцах-присосках.

Чертовы долбаные инопланетяне. Годы, проведенные в космосе, все еще не помогли ей привыкнуть к различным формам, которые принимала жизнь. Забудьте о милых инопланетянах и зеленых марсианах, которых она смутно помнила по сериалам, которые смотрела в детстве, — реальность была такова, что во Вселенной было много уродливых существ, большинство из которых источали жидкость, о которой она предпочитала не думать, или странно пахли.

Оказавшись в центре внимания стольких незнакомцев, Оливия не могла справиться со своим беспокойством. Слишком много всего могло случиться. О Боже, сколько всего может пойти не так. Она знала законы случайности — она узнала их из первых рук. Ожидайте неожиданного.

«Не сегодня, пожалуйста. Пусть дядя Мерфи и его игры держатся подальше».

Вдохнув, она сделала прерывистый вдох и трепетно выдохнула. Несколько инопланетян в передней части толпы заметили нервный жест, и число, прокручивающееся на экранах, окружающих арену, вспыхнуло красным неоном. Десять миллионов. Двадцать…

Сумма кредитов, которую незнакомцы заплатили бы за сертифицированную девственницу, человеческую девственницу — варварку и запретную — ошеломила ее разум. К концу сегодняшнего дня одно из существ, предлагающих цену перед ней, будет владеть ею, сможет делать с ней все, что ему заблагорассудится, хорошо это или плохо, но только после того, как они заплатят и подпишут контракт.

Наушник в ее ухе с треском ожил, и поступил приказ.

— Дай им что-нибудь, чтобы возбудить их аппетит. Покажи им немного страха.

Не сложно. Оливия заломила руки, длинные рукава ее халата не полностью скрывали ее бледные, тонкие пальцы. Ей не нужно было изображать дрожь. Цифры продолжали неуклонно расти. Она подняла взгляд и прикусила нижнюю губу, осматривая аудиторию, не позволяя своему взгляду задерживаться ни на одном инопланетянине слишком долго. Разнообразие жизни на площади ошеломило ее. Что бы Пкл — водная раса, не имеющая реальной телесной формы, если не считать лужи, — сделала с ней?

Казалось, что более чем справедливая доля гонок собралась, чтобы посмотреть и сделать ставки. Клыкастые, высокие, низкорослые, толстые и худые, в Галактике Обсидиан, особенно на черном рынке на планете, которой-не-существовало, расы собирались вместе и уважали правила этого пиратского мира или расплачивались за последствия. Очевидно, существовали некоторые наказания похуже смерти.

Не в силах сказать, кто сильнее всех боролся за ее победу, она собиралась снова уставиться в пол, когда ее взгляд поймали веселые льдисто-голубые, почти ясные глаза. Ее первой мыслью было: что красивый парень делает в таком месте, как это, чтобы покупать плоть?

Обладая темно-лиловой кожей, прямым носом, подбородком с намеком на ямочку и потрясающе белыми волосами, которые волнами ниспадали на плечи, она не могла отрицать привлекательности инопланетянина. Так какой же трусливый секрет он скрывал? Или он был здесь просто в качестве охранника? Одетый в серебристый плащ, она не могла разглядеть никакой эмблемы на его груди, как и сказать, если уж на то пошло, насколько далеко простиралась его нормальность. От шеи и выше он казался более или менее похожим на нее, хотя и фиолетовым. От шеи и ниже у него могло бы быть восемь ног и волосатый живот.

Кого это волновало? Несмотря на то, что он сохранял на губах веселую улыбку, пока они продолжали смотреть друг другу в глаза, у нее не сложилось впечатления, что он пришел предложить цену. Она зря потратила время, обмениваясь с ним взглядами, и это могло разозлить остальных в толпе или они могли потерять интерес. Она отвела взгляд, и все же ее кожу защекотало, зная, что он все еще наблюдает. Конечно, он знал, она была центром всего этого кровавого дела.

Она заерзала, обнаружив, что ее голова движется в направлении фиолетового парня, и остановила это. Откуда такое любопытство? На самом деле ее не волновало, что он здесь делал. Либо он делал ставку, либо нет. Либо она вообразила его интерес, либо нет. Он все еще пялился? Ее интуиция говорила «да». Но как узнать, если она не посмотрела?

Сама того не желая, она взглянула в его сторону. Интуиция ошибочна. Он больше не стоял там, но ее кожу покалывало, как будто он все еще наблюдал. Словно под чьим-то чужим контролем, ее взгляд скользнул влево, и там был он, стоящий почти во главе толпы, капюшон его плаща был надвинут, но она могла видеть его глаза, эти ясные, выразительные очи. Его темные губы изогнулись в усмешке, которая стала шире, когда он понял, что она поймала его. Он подмигнул.

Она почти вскинула голову, но не хотела доставлять ему удовольствие от осознания того, что он выбил ее из колеи. Она прервала зрительный контакт, но осмотрела его с новой стороны. Его плащ доходил до середины икр, и она заметила пару черных