После окончания академии я прошла полугодичный курс специальной подготовки в секретном лагере в Мурманской области. После этого получила назначение на должность помощника прокурора в части Прибалтийского военного округа, где помимо своей основной работы занималась сбором секретных данных об армиях прибалтийских государств, изъявивших желание войти в НАТО. Покинула Прибалтику вместе с последними частями российских войск.

В девяносто шестом году получила новое назначение, в военную прокуратуру Калининградского военного округа. На новом месте работы помимо основных обязанностей дважды участвовала в выявлении и ликвидации натовских шпионов в наших частях.

А потом была Босния… кровавый югославский конфликт, не желающий угасать и поныне. Словно вспыхнуло в одном месте, разбросало искры, и они занялись, разгорелись…

«Из искры возгорится пламя».

Но не надо об этом.

К Путинцеву мы приехали утром. Прямо на работу, потому что в отличие от своей бывшей супруги Виктор Сергеевич не мог пропустить рабочие часы, поскольку был здесь совершенно незаменимым человеком. Впрочем, как и везде, где он работал раньше.

Это я поняла буквально из нескольких минут общения с ним.

Не понимаю, каким образом такая милая и добродушная женщина, как Екатерина Ивановна, могла не ужиться с таким деликатным и в высшей степени приятным мужчиной, как Виктор Сергеевич.

Он принял нас в небольшом кабинете, где, кроме него, сидели за компьютерами две женщины. Очевидно, бухучет фирмы, где работал Путинцев.

Он провел нас в заднюю комнату, предложил присесть. Я обратила внимание, что и на меня, и на Екатерину Ивановну он смотрел с одинаковой предупредительно-грустной улыбкой в темно-серых глазах.

— Катя мне говорила… вы юрисконсульт в Комитете солдатских матерей, не так ли? — произнес он. Эта дежурная фраза в устах любого другого человека прозвучала бы сухо, но Виктор Сергеевич сделал это с таким выражением, что я почувствовала — совершенно неожиданно для себя — глубокую и искреннюю жалость к этому человеку. Хотя он совсем не выглядел опустошенным и подавленным.

— Да, совершенно верно. Екатерина Ивановна сообщила, что ваш сын… Александр Путинцев… погиб при невыясненных обстоятельствах… и…

Уголок властного рта Виктора Сергеевича страдальчески дрогнул: железное самообладание отказало ему.

— Я видел Сашу, — сказал он после паузы, во время которой налил из графина воды и предложил Екатерине Ивановне. — И могу сказать, что такого не бывает. Но я не стал бы копаться в этом деле… вы понимаете, это недопустимо. Я не хотел бы, чтобы вы занимались этим делом.

«Такого не бывает». Точно такую же фразу произнесла накануне и Екатерина Ивановна. «Такого не бывает». Что же сделали с несчастным мальчиком?

— Я не знаю, зачем Катя…

— Витя! — перебила его Екатерина Ивановна.

— Я врач по образованию, — продолжал Виктор Сергеевич после затяжной паузы, во время которой бывшая жена смотрела на него умоляющим взглядом, — и могу сказать, что характер поражения остается для меня полнейшей загадкой. Сравнения могут быть уместны… с мумией, что ли. Кожные покровы совершенно отмерли. Как будто их долго подвергали…

Его голос сорвался, и он, встав со стула, произнес:

— Вы…

— Да-да, — подхватила я, освобождая его от необходимости произносить это, — конечно, я взгляну на него сама. И потом мы решим, как поступить дальше. Только прежде я хотела бы задать один вопрос: как случилось, что цинковый гроб был вскрыт? Ведь, насколько мне известно, это совершенно недопустимо.

Виктор Сергеевич кивнул.

— Вы совершенно правы, Юлия Сергеевна, — сказал он. — Да, гроб с телом моего сына сопровождали старший лейтенант Богров и лейтенант Микульчик.

— А где они сейчас?

— Они уже отбыли в свою часть.

— Не дождавшись погребения… похорон? — Я удивленно посмотрела на страдальчески дрогнувшее лицо Путинцева и поняла, что несколько переборщила со своими расспросами.

— Я поясню, — тихо сказал он. — Я сам… самовольно вскрыл гроб. Потому что Микульчик говорил таким странным тоном о том, при каких обстоятельствах обнаружили тело Саши. Кроме того, Богров рассказывал немного иное… отличное от того, что сообщил мне его сослуживец. — Путинцев сделал паузу и закончил почти шепотом: — И я понял, что оба они что-то от меня скрывают. Вот так… и больше не будем об этом. Хорошо?

Я пригладила ладонью волосы и подняла на Виктора Сергеевича озабоченный взгляд.

— Хорошо? — с напором повторил он.

— Да.

— Что же вы собираетесь делать, Юлия Сергеевна? — почти с робостью, которую нельзя было заподозрить в этом большом и, очевидно, сильном человеке, спросил он.

— Будет видно по обстоятельствам. Не исключено, что придется поехать в часть, где служил ваш сын. И узнать все из первых уст. Если подтвердится то, что вы говорите.

Виктор Сергеевич посмотрел на меня если не с изумлением, то, по крайней мере, несколько ошарашенно:

— Вы… решитесь на такое? Зачем вам это?

— Почему бы нет? В конце концов, это моя работа.

— Да, но… номинально. Я думал, вы только посоветуете и… откровенно говоря, я не хотел прибегать к услугам вашей организации. Просто не видел смысла. Это Екатерина Ив… это Катя настояла.

— А что мне было делать? — деревянным голосом спросила она. — Что? Я же не могу… вот так… чтобы все оставалось, а мой Саша…

Фраза — ее единственная фраза за весь разговор — так и осталась незавершенной.

— Где он служил? — спросила я.

— В воздушно-десантных войсках. Под Ярославлем. А потом бросили под Гудермес, — ответил Виктор Сергеевич.

— Какая часть?

Последовал немедленный и точный ответ.

— А где Саша сейчас? В… — Я поспешно оборвала фразу, искоса посмотрев на застывшее лицо Екатерины Ивановны.

— В морге номер два, — договорил Путинцев. — Я хотел его забрать, но…

— Что — но?

— Катя не разрешила. Она сначала думала, что это какая-то ошибка. Что это не он. А потом признала. Только вчера днем.

Я поднялась со стула, а Путинцев негромко спросил:

— Как у вас с нервами?

— Не жалуюсь.

— Я тоже, — проговорил он, — но мне чуть плохо не стало, когда я его… увидел. — Он посмотрел на Екатерину Ивановну, которая с лишенным всякого выражения лицом уставилась в белую стену и добавил: — А вот она чуть умом не тронулась. Юлия Сергеевна… я поеду с вами один. Катю нужно отправить домой. К мужу и детям. Пусть немного отойдет. Чтобы похороны…

— Хорошо, — поспешно сказала я и повернулась к Екатерине Ивановне: — Тетя Катя!