– Видите ли, сегодня утром он вернулся. Он сказал, что, вероятно, его будет искать "очаровательная зеленоглазая леди", и оставил вам письмо.

– Как он выглядел?

– Какое письмо? – одновременно спросили мы с Недом.

– Довольно высокий крепкий джентльмен, в темном плаще, с рыжеватыми усами и бородой, – ответил дворецкий и ушел в дом, вероятно, за письмом.

Мы с напарником изумленно переглянулись.

– Знать не знаю никаких рыжих джентльменов! – решительно заявила я.

– Борода могла быть и фальшивой. Потом он ее отклеит, плащ с накладками снимет – и никто его в жизни не узнает! – разволновался Нед.

Тут вернулся дворецкий, держа в руках конверт. На конверте не было ни имени, ни адреса. Я засомневалась:

– Да, но почему вы решили, что письмо адресовано мне?

Дворецкий горячо поклялся, что за семь лет, пока он имел честь здесь служить, я – первая зеленоглазая леди, переступившая порог этого дома. Он так настаивал, что мне пришлось-таки взять письмо. Распрощавшись с вежливым господином (который был явно рад от нас избавиться), и попросив его известить нас, если таинственный визитер объявится снова, мы с Недом медленно пошли обратно. Не утерпев, я распечатала письмо прямо на улице. Мы надеялись, что оно содержит какую-то разгадку, однако нам пришлось жестоко разочароваться.

– Здесь какая-то бессмыслица! – воскликнула я с досадой, прочитав текст два раза. – Больше похоже на дурацкую любовную записку. Вряд ли это нам поможет.

«В тайных садах нежданных встреч

Твой нежный взгляд хочу сберечь

Пытаюсь снова вновь и вновь

Ищу тайный смысл невнятных слов».2

Бросив взгляд на напарника, я заметила, что он смотрит на меня как-то странно. С нехорошим таким подозрением.

– Энни, – очень серьезно сказал Нед. – Поклянись мне, что ты действительно не имеешь отношения к краже амулета.

Это предположение возмутило меня до глубины души:

– Дьявольщина! Неужели ты думаешь…

– Я могу предположить, что твои старые знакомые из Доков или из Галереи Искусств были бы счастливы натянуть нос титулованной особе и умыкнуть амулет!

Галерея Искусств – это неприметный узкий тупичок в районе Кречи, за Старой часовней. Любой из обитателей этого гиблого квартала может легко и непринужденно избавить вас от кошелька, всего лишь справившись, который час. Или подделать вексель, так что не отличишь. Многие из этих милых людей действительно когда-то были моими хорошими приятелями.

– Нед! Клянусь тебе, что я здесь ни при чем!

Я чуть не плакала. Да, мое прошлое до встречи с мистером Тревором было небезупречно. Но с тех пор, как я работаю в магистрате, я ни разу не позволила себе спереть даже булку у разносчика! Неужели меня всю жизнь будут попрекать за старые грехи!

Уолтеру, кажется, стало меня жаль.

– Ну ладно, будет… – Он неловко обнял меня, погладил по плечу. – Не плачь, Энни, я тебе верю. Наверное, лучше не рассказывать графу об этом письме, – добавил он, понизив голос. – Он и так относится к тебе с подозрением.

Мы оба посмотрели на дверь графского особняка, и я вздрогнула, наткнувшись на угрюмый взгляд лорда Фонтероя. От страха у меня отнялся язык. Как долго он стоит там на крыльце? Что успел услышать?!

– Добрый день, господа, – резко сказал граф, спускаясь нам навстречу. – Надеюсь, я не помешал?

– Нисколько, сэр, – спокойно произнес Нед, выпустив мою руку. – Мы всего лишь расспрашивали жителей соседских домов о событиях той ночи.

– Рад видеть, что мисс Фишер сегодня чувствует себя лучше.

В темных глазах Фонтероя вспыхнули золотистые искры. Он стоял рядом, высокий и стройный, солнечный свет подчеркивал резкие черты его бледного лица и поблескивал в темных волосах. Я почувствовала, что меня словно затягивает в омут, а потом с изумлением услышала собственный голос, бубнящий невнятные слова благодарности.

– Надеюсь, вы оба присоединитесь ко мне за обедом, – сказал Фонтерой. – Я хотел представить вам своего друга.

Кивнув нам на прощание, он удалился. Только когда мы с Недом вошли в холл, отгородившись от графа прочной дубовой дверью, я смогла вынырнуть из омута и перевести дух. Положительно, этот человек-дракон действовал на меня гипнотически!

– Не забудь про обед, – напомнил Нед, бросив на меня озабоченный взгляд.

Мысленно застонав, я направилась на кухню, чтобы отдохнуть душой в обществе миссис Бонс и заодно подкрепиться перед предстоящим мне пугающим мероприятием. Уверена, что в компании лорда Дракона мне кусок в горло не полезет.

Стол в графской трапезной был сервирован роскошно. Белоснежная скатерть искрилась, как свежевыпавший снег. Посреди стола в узорчатой вазе стоял пышный букет чайных роз. Суп в фарфоровой супнице источал бархатистую смесь ароматов, еще более обостривших наш с Недом аппетит, разгулявшийся после прогулки. Поблескивало столовое серебро. Хозяин дома был одет под стать окружающему его великолепию: щегольской сюртук из превосходного синего сукна, брюки безупречного покроя, полосатый жилет и тщательно повязанный галстук. Темные непослушные волосы были аккуратно стянуты в пучок тонкой лентой, из украшений на графе был только массивный золотой перстень с печаткой. Мы с Недом уселись за стол как деревянные, не решаясь лишний раз взглянуть друг на друга. Мне еще ни разу не приходилось обедать в такой помпезной обстановке.

К счастью, появившийся вскоре гость лорда Фонтероя рассеял всеобщую неловкость. Это был необыкновенный человек! Начать с того, что он опоздал на десять минут. Агата уже успела разлить суп по тарелкам, когда в столовую порывисто влетел щуплый пожилой джентльмен. Его пышные седые волосы топорщились, как пух одуванчика.

– Амброзиус, – представился он, тепло улыбнувшись мне и пожав руку Неду.

Глаза у него были удивительно яркие, чистого голубого оттенка.

Мистер Амброзиус – поэт, мистик и ученый, – отрекомендовал его граф.

– Скажи прямо: волшебник, – подмигнул странный гость, разворачивая салфетку и без церемоний принимаясь за суп. – Я узнал о твоей проблеме, мой мальчик, и прибыл в Уолбрук с первым же снегом.

– Эшентаун, – поправил Фонтерой. – Этот город уже давно называется Эшентаун.

– Вот как? – гость растерянно моргнул. – Значит, Большой пожар уже был?

– Да, всего лишь сотню лет назад, – заметила я, с интересом разглядывая старика. Он казался таким хрупким, будто в самом деле родился из снежной метели. У него было худощавое умное лицо, на котором легко вспыхивала улыбка, изящные кисти рук, и он носил старомодный сюртук такого узкого покроя, что втиснуться в него действительно можно было лишь с помощью волшебства. Или с помощью парочки крепких лакеев.