– Похоже, эта Сюзанна очень милая. Вы довольно долго болтали.

Дольше, чем с кем-либо из ровесников с того самого случая, вот что она имеет в виду.

– Типа того.

– Твоя подруга? – спрашивает папа.

– Ужасная женщина, – едва слышно бормочет мама. – По крайней мере, была в старшей школе. Но уверена, дочка у неё очаровательная, – добавляет она, мельком взглянув на меня.

Потом протягивает мне несколько сумок, чтобы я сложил их в багажник, и шепчет:

– Здесь тебе будет легче, дорогой.

Я киваю, хотя в глубине души очень в этом сомневаюсь.

Тогда, в Бостоне, «все» пришли к выводу, что мне стоит некоторое время не ходить в школу, чтобы «обдумать» несчастный случай и переезд. «Все» – это (в порядке значимости): 1) доктор Горман, мой психотерапевт; 2) мама; 3) папа и 4) мисс Лодри, мой старый школьный психолог.

Меня в список «всех» не включили, поскольку никого не интересовало, что я там себе думаю: они просто договорились, что дадут мне неделю.

Не знаю точно, что должно было произойти за эту неделю, но сейчас, в пятницу, когда родители везут меня записываться в палм-нотскую среднюю школу, я по-прежнему чувствую себя совершенно так же, как в день приезда.

– Просто подожди там, – говорит мама Родди, указывая на стул в углу. – Уверена, мы ненадолго. А потом сразу в старшую, ладно?

Родди пожимает плечами и падает на стул, попутно выуживая из кармана мобильный телефон:

– А, пофиг.

Мама спрашивает что-то у секретарши.

– Да, конечно! – отвечает та. – Мистер Бизли вас ждёт.

В этот момент дверь у неё за спиной открывается и входит грузный мужчина в слаксах и при галстуке.

– А вот и он, – заявляет секретарша, сияя так, словно фокус с материализацией удался.

– Здорово, приятель! – гнусавит мистер Бизли, мой новый директор, хлопая меня по спине, будто мы давно знакомы.

Пора бы уже принять закон, запрещающий посторонним называть вас «приятелем». И хлопать по спине.

– Миссис Оукли говорит, – продолжает он, кивая на секретаршу, – в Бостоне ты был круглым отличником. А родители – что любишь кататься на скейте, так?

Все смотрят на меня (кроме Родди – тот не отрывает глаз от телефона). А я притворяюсь, что разглядываю лаковые туфли мистера Бизли, такие же блестящие, как его лысина. С недавних пор у меня большой опыт разглядывания обуви.

– Итан? – вмешивается папа. – Мистер Бизли спросил, любишь ли ты кататься на скейте.

– Больше нет, – бормочу я лоферам мистера Бизли, которые в ответ неловко пятятся.

Мистер Бизли ещё минут десять распинается о палмнотской средней школе, пока его не прерывает секретарша.

– Вам звонят. Некая Адина Джессап. Возьмёте?

Несмотря на всю мою неучтивость, мистер Бизли не берёт трубку, пока дважды не повторяет, как он счастлив, что отныне я учусь в седьмом классе. А на выходе миссис Оукли даёт мне здоровенный сникерс. Просто так.

Потому что родители уже рассказали им.

Но держу пари, если бы они знали всё, то не были бы такими дружелюбными.

Убедившись, что никто не смотрит, я сую шоколадку в мусорку.

Если бы мистер Бизли и миссис Оукли знали всё, они, вероятно, обращались бы со мной даже хуже, чем Родди.

Вот и сейчас: брат плечом распахивает дверь на парковку – как раз настолько, чтобы успеть пройти и дать ей захлопнуться, не придержав для меня.

Не знаю, за что он меня ненавидит – за мой поступок или за вынужденный переезд. Хотя думаю, что и за то и за то.

Я его понимаю. На месте Родди я бы тоже не хотел уезжать из Бостона.

* * *

Родди был шорт-стопом в школьной бейсбольной команде, лучшей в своей лиге. А в следующем, предвыпускном году должен был стать стартером[3]. Это значило бы, что он попадёт в поле зрения скаутов[4]: тренеры даже говорили, что у него может быть шанс сыграть за колледж. А Родди мечтал играть за «Бостон колледж» с тех пор, как впервые попал битой по мячу.

Иногда он таскал нас с Кейси на игры «Ред Сокс», если, конечно, никто из друзей не мог пойти. Мы всегда сидели на самом верхнем ряду, откуда даже здоровенный экран казался размером с ноготь, но Родди аплодировал и подбадривал каждого бэттера[5] так же яростно, как если бы сидел прямо за домашней базой. Когда происходило что-то крутое, например, Ортис[6] делал хоум-ран[7], он вскакивал с места, свистел, хлопал меня по спине и ерошил Кейси волосы.

Кейси так часто была рядом, что, думаю, Родди считал её кем-то вроде младшей сестрёнки.

Незадолго до трагедии я как раз набрался смелости сообщить Родди, что подумываю записаться в команду средней школы, и спросить, не поможет ли он мне потренироваться. Обычно мне подавала Кейси, поскольку я думал сперва подучиться, а уж потом обращаться к нему: не хотел заставлять Родди волноваться из-за того, что знакомые увидят, как он бросает мяч своему растяпе-братцу.

Родди так хорош в бейсболе, что у него всегда было много друзей и много девчонок, которым он нравился. Но ему нужна была только Грейс.

Они начали встречаться прошлой осенью и с тех пор проводили вместе почти каждый день – вплоть до того момента, как мы переехали. Я бы даже сказал, что, судя по тому, с какими безумными глазами Родди слонялся по дому после свиданий, он реально влюбился. А как-то раз, когда я катался возле дома на скейте, он пришёл домой, что-то напевая и даже подпрыгивая от возбуждения. «Однажды, братишка, ты всё поймёшь. Ты узнаешь, каково это – так сильно любить девушку, чтобы даже жизни за неё не пожалеть, – заявил он. А потом улыбнулся и подмигнул: – Кто знает, может, это будет Кейси».

Я боднул его в плечо, потому что он знал, что у нас с Кейси всё совсем не так, да и зачем мне подружка?