Только не свет. Я не помню, что забыла про него, пока не вспоминаю.

Мы пересекли Иллинойс, Миссури, Оклахому и Техас, распевая все известные нам песни. «Лунную мамбу» из нашего любимого мультика «Приключения Рокки и Буллвинкля». А, а, аааа! Дуби-дуби, дуби-ду. От планеты до планеты лунный танец мы танцуем! Песню про Мишку Йоги. До обеда он проспит, но за вечер жаркий разорит все пикники в Йеллоустонском парке. Поем песни из рекламы. Одеяло с буквой А. Одеяло с буквой А. Одеяло с «акриланом» для тепла. Постучи по печке «нордж». Постучи по печке «нордж». Все о качестве поют. Печка «нордж» подарит счастье и уют. «Коко витс», «коко витс». Лучше нет, чем «коко витс». Скушай завтрак и проснись. Поем мы, пока мама не начинает кричать: «Заткните ваши hocicos[29]. А не то я сама их вам заткну!!!»

Но когда мы оказываемся по другую сторону границы, никому не приходит в голову петь. Всем жарко, все взмокли и пребывают в плохом настроении, волосы взлохмачены, потому что едем мы с открытыми окнами, под коленками влажно. Рядом с тем местом, где была моя голова, когда я заснула, – лужица слюны. Хорошо еще, что Папа пришил к сиденьям новой машины чехлы из пляжных полотенец.

Никаких тебе больше билбордов, возвещающих о том, что впереди очередной кондитерский магазин «Стаки», никаких больше пончиков на стоянках грузовых автомобилей и пикников на обочинах с сэндвичами с колбасой и сыром и холодными бутылками «7-Ап». Теперь мы будем пить лимонады, пахнущие фруктами – тамариндом, яблоками, ананасами; «Пато Паскуаль» – на его этикетке изображен Дональд Дак, «Лулу» – напиток Бетти Буп, или же «Харритос», рекламу которого мы слышали по радио.

Стоит нам пересечь мост, и всё переходит на другой язык. Toc, говорит в этой стране светофор, переключая цвет, дома же он издает щелк. «Бип-бип», – произносят машины дома, здесь же – tán-tán-tán. Scrip-scrape-scrip – цокают высокие каблуки по плиткам saltillo[30] на полу. Сердитый львиный рык издают рольставни, когда владельцы магазинчиков поднимают их по утрам, и ленивый львиный рык – когда закрывают. Pic, pic, pic – это звук чьего-то молотка вдалеке. Весь день трезвонят колокола в церкви, даже если нет необходимости отбить точное время. Петухи. Гулкое эхо собачьего лая. Колокольчики на тощих лошадях, тащащих за собой коляски с туристами, clip-clop по мостовой из саманного кирпича. А за ними, словно комья крошеной соломы, катятся большие куски лошадиного caquita[31].

Сладости слаще, цвета ярче. Горькое горче. Клетка с попугаями всех цветов радуги, словно лимонады «Лулу». Окно открывается толчком наружу, а не поднимается. Холодная ручка двери не круглая, а похожа на рычаг. Жестяная ложечка для сахара, удивительно легкая. Дети, шагающие по утрам в школу с волосами, все еще влажными после утреннего купания.

Убираются здесь при помощи палки и пурпурной тряпки la jerga, а не швабры. Толстое горлышко бутылки с лимонадом касается губ, когда запрокидываешь голову и пьешь. Деньрожденные торты, их выносят из пекарен не в коробках, а просто-напросто на деревянных тарелках. Металлические щипцы – ими пользуются, когда покупают сладкий мексиканский хлеб, – обслужите себя сами. Кукурузные хлопья, поданные с горячим молоком. Воздушный шарик, разрисованный волнистыми розовыми полосками, в бумажной шляпе. Молочное желе с мухой на нем – она похожа на маленькую черную изюмину, сидит и потирает лапки. Легкое и тяжелое, громкое и тихое, глухое и звонкое, бум и бряк и дзинь.

Церкви цвета flan[32]. Торговцы, продающие куски jícama[33] с chile [34], соком лайма и солью. Торговцы воздушными шариками. Торговец флагами. Торговец вареной кукурузой. Торговец, продающий шкварки. Торговец жареными бананами. Торговец блинами. Торговец клубникой со сливками. Торговец разноцветными pirulis[35], яблочными батончиками, tejocotes[36], «выкупанными» в карамели. Человек, продающий меренги. Продавец мороженого – очень хорошего мороженого за два pesos[37]. Продавец кофе с кофеваркой на спине и мальчик-раздатчик бумажных стаканчиков, сливок и сахара у него на посылках.

Девчушки в праздничных платьицах, похожих на кружевные колокольчики, на зонтики, на парашюты – чем больше кружева, чем громче шуршат юбки, тем лучше. Дома, выкрашенные в пурпурный цвет, в электрик, в тигрово-оранжевый, аквамариновый, желтый, как такси, в цвет гибискуса – а забор вокруг желто-зеленый. Над дверными проемами выцветшие гирлянды; они остаются после юбилеев и похорон и висят здесь до тех пор, пока ветер и дождь не сотрут их с лица земли. Женщина в фартуке, скребущая тротуар перед домом розовой пластмассовой шваброй, на ведре рядом шапка мыльной пены. Рабочий, несущий на плече длинную металлическую трубу и громко свистящий фью-фью, предупреждающий тем самым прохожих: «Берегитесь!» – труба длиннее, чем он, она чуть не выбивает кому-то глаз, ya mero, – но ведь не выбивает же, верно? Ya mero, pero no. Чуть не выбивает, но не выбивает. Si, pero no[38]. Да, но не выбивает.

Фейерверки, изготовители piñatas[39], товары, плетенные из пальмовых листьев. Ручки – пяти разных видов – стоят целое состояние! Ресторан под названием «Его Величество Тако». Салфетки – маленькие треугольники из плотной бумаги с напечатанными на одной из сторон именами. Завтрак: корзина с pan dulce, сладким мексиканским хлебом; горячие пирожки с медом; или стейк; frijoles [40]со свежим cilantro[41]; molletes[42]; или яичница-болтунья с chorizo[43]; яйца a la mexicana[44] с помидорами, луком и chile; или huevos rancheros[45]. Ланч: суп из чечевицы; свежеиспеченные хрустящие bolillos[46]; морковь под лаймовым соусом; carne asada[47]; морское ушко; tortillas[48]. Поскольку мы сидим снаружи, то еще и мексиканские собаки под мексиканскими столами. «Не выношу собак под столом во время еды», – жалуется Мама, но стоит нам прогнать парочку, и к ним на смену приходят четыре.