сказать столько всего, у нее имелся большой арсенал давно припасенных язвительных обвинений, которыми девушка бы с удовольствием его осыпала, но вспомнив о своем решении о скором расставании с ним, не стала сотрясать зря воздух.

Вздохнув, она повторила его излюбленный жест, пожав плечами.

- Ничего. - Прочистив горло, Хизер добавила: - Я просто беспокоюсь о маме, вот и все.

Крейг презрительно фыркнул и покачал головой.

- Господи Иисусе. Меня бесит, как она вертит тобой. Она не гребаный инвалид. - Он рассмеялся. - Как по мне, ты должна вечно ненавидеть ее за то, что она приклеила тебе такое дурацкое имя, как Хизер.

Девушка снова прикусила губу.

- В моем имени нет ничего плохого.

Крейг хмыкнул.

- Точно. - Он усмехнулся. – Как только я слышу твое гребаное имя, клянусь, тут же вспоминаю это гребаный фильм с Кристианом Слейтером. Ненавижу этот гребаный фильм.

Хизер ничего на это не ответила. Рассуждения Крейга редко имели какой-то смысл, а когда он был настолько нелогичен и озлоблен, спорить с ним было бессмысленно.

Но назло ему она все же парировала:

- Мне этот фильм понравился.

Крейг снова рассмеялся.

- Не сомневаюсь. У тебя же нет вкуса.

И это говорит парень, чьим любимым фильмом всех времен был "Шоугерлз".

Он покачал головой и загоготал.

- Чертовы, блядь, Розенкранц и Гильденстерн[3]. Я терпеть не могу то дерьмо, которое тебе нравится. Все художественное или ультрасовременное, - сказал с презрением в голосе. - И это нудное дерьмо, которое ты читаешь, как Дэвид Фостер Уоллес, как будто ты какой-то сраный интеллектуал. Ты такая чертовски претенциозная. Может для тебя это и будет новостью, Хизер, но никто не купится на твою игру в умную девочку. Ты, блядь, бросила колледж, как и я.

Перемежевать свою речь оскорблениями и ругательствами были еще одной раздражающей чертой Крейга. Она была не ханжой, и могла в чувствах выругаться. Но склонность Крейга к сквернословию была патологической. Иногда он и фразы не мог сказать, чтобы не приправить ее матом. Подумав об этом, Хизер внезапно поняла, как устала от него. А презрительным отношением к ее интересам он просто топтал ее любовь.

Любовь.

Хизер едва не засмеялась, подумав об этом чувстве. Между ними никогда не было любви, и никто даже не притворялся, что она – залог их отношений. Все, что удерживало ее рядом с ним – это безудержный секс, просто плотская похоть.

Она снова вздохнула.

Парень шлепнул ее по плечу. Сильно.

- Что ты так вздыхаешь?

Не отвечай ему. Не надо. Потерпи его еще чуть-чуть. Думай о маме.

- Ничего.

Его кулак снова врезался в ее плечо.

- Херня. Хватит быть такой ебаной пиздой и скажи мне, что у тебя на уме, сука.

Девушка холодно посмотрела на него.

- Не называй меня так.

Уголок его рта дернулся, словно он хотел ухмыльнуться, но передумал.

- Я буду называть тебя так, как захочу... сука.

Автомобиль с визгом остановился на обочине дороги, когда Хизер вдавила педаль тормоза в пол. Крейг завизжал и завалился вперед, ударившись головой о лобовое стекло, после чего его откинуло обратно сиденье. При виде страха в его широко раскрытых глазах она одновременно почувствовала удовлетворение и стыд.

Однако у Крейга эмоции были вовсе не так разносторонни.

Его глаза сузились до тонких щелочек, а лицо исказилось от ярости, отчего смазливое личико стало уродливым.

- Ты, пизда. Ебаная пизда! - Тон его голоса резко понизился, и он улыбнулся, мерзко и мстительно. - Ты за это заплатишь.

Он потянулся к ее сумочке, но Хизер успела среагировать на наносекунду быстрее. Ее рука нырнула в открытую сумку и достала револьвер 38-го калибра, подаренный ей предыдущим парнем. Она прижала ствол револьвера к его переносице. Хизер сама была поражена тем, как хладнокровно действовала. Она чувствовала себя удивительно собранной, а ее голос звучал властно.

- Убирайся. Сейчас же.

Крейг вытаращился на нее, его рот открылся в недоумении. Но он быстро пришел в себя, знакомая ухмылка вернулась, и он сжал руки в кулаки.

- Хрен тебе. Попробуй меня заставить.

Хизер улыбнулась.

- Ну раз ты так просишь.

Крейг нахмурился.

- Что ты сказала?

Она взвела курок револьвера, шире раздвинув губы в улыбке. Несмотря на сохраняемое хладнокровие, ее сердце колотилось, ударяясь о стенки грудной клетки, с барабанным боем. Однако адреналин, текущий по венам, заставлял ее чувствовать себя смелее, чем обычно.

- Вылезай из моей машины, - сказала девушка, как и прежде, спокойно. - Или я убью тебя.

В глазах Крейга впервые мелькнуло сомнение. Но, как человек, привыкший к тому, что любое его мнение являлось неоспоримым, категорически отказывался принимать то, что ему впервые дали отпор.

- Ты уверена, сучка? Сделаешь это, и я всем расскажу о том, что ты когда-то сделала. - Он мрачно усмехнулся. - Понимаешь, о чем я? Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты направила эту штуку человеку в лицо? Хочешь, блядь, чтобы все об этом узнали? Особенно твоя милая старенькая мамаша. Так что убери эту чертову пушку.

У Хизер все похолодело внутри. Они договорились с ним больше никогда не говорить об этом. Она старалась вычеркнуть этот инцидент (только инцидент – и ничего более) из памяти и никогда не вспоминать о нем, притворяясь, что этого никогда не происходило.

Но ярость, которую она чувствовала сейчас, не проходила. Он зашел слишком далеко. К черту последствия. Она не хотела, чтобы этот ублюдок находился в ее машине еще хоть минуту. Хизер резко наклонилась над ним, дернула за