дальше. Заняла место рядом с Яной за последней партой на том же ряду.

Миша проводил ее удивленным взглядом, поднялся со своего места. Он молча стоял, наблюдая, как Александра готовилась к уроку, пока в класс не вошла учительница. С этого дня они друг с другом даже не здоровались.

Горячева присматривалась к своей новой соседке по парте. Невысокого роста, с темно-русыми волосами, собранными в короткий хвостик, с небольшим аккуратным носиком и длинными ресницами вокруг грустных серых глаз, она не пользовалась популярностью у одноклассников. Тихой мышкой обычно шмыгала за свою парту. На переменах с ребятами не болтала, а пряталась за экраном своего смартфона. Голос у Яны был негромкий, но приятный. К концу уроков Саша выдохнула, первое впечатление об однокласснице оказалось приятным. А то уже не знаешь, чего ждать. Хотя Настя вон тоже показалась милашкой и что в итоге?..

Домой они с Яной пошли вместе, оказалось, что она жила в том же районе.

10

Саша открыла своим ключом дверь, вошла. Рядом с дверью стояли ботинки, из комнаты раздавался мамин голос.

«Опять по телефону трещит», — недовольно подумала дочь. Сегодня это особенно раздражало.

— Как Саша?! — повторила вопрос невидимого собеседника Анна Андреевна. — Сашка по-разному, опять занимается волейболом.

Помолчала. Дочь услышала, как о кружку звякнула чайная ложечка.

— Да, конечно, хорошо, тут я согласна. Но ее гардероб продолжает пополняться черными футболками. А что голос? Каким должен быть мой голос? — раздраженно спросила Анна Андреевна.

Саша поняла, что мама разговаривает с бабушкой.

— Нет, Сережа с Сашей заняты своими трудностями, никому неинтересно, как я себя чувствую. — У нее в голосе появились слезливые нотки.

— Ну мам, как ты себе это представляешь. Взрослая женщина начинает бегать по квартире, рыдать, заламывать руки и требовать к себе внимание, — под мамой скрипнул диван.

— Сами они не видят. Сами они видят только себя, — сказала она напоследок, как отрезала.

От этих обидных слов Саша вздрогнула и выронила на пол ключи.

На шум из комнаты выглянула Анна Андреевна.

— Привет, это ты?! — она присмотрелась к дочери, пытаясь по выражению ее лица определить, что она могла услышать из телефонного разговора.

— Я, — как можно беззаботнее ответила, раздеваясь, Александра.

— Тебе привет от бабушки, — мама махнула телефоном, передавая привет.

— И ей от меня, — бросила на ходу внучка и ушла в свою комнату.

Привычным жестом закинула портфель на диван.

«Тяжело ей, видите ли. Нечего было ехать. Жили бы себе спокойно, так нет же…» — хмурясь, думала Саша, выкидывая учебники и тетради на диван.

Анна Андреевна перед уходом в ночную смену зашла к ней в комнату.

— Не забудь поставить будильник, папа уйдет рано, — она наклонилась и поцеловала дочь.

— Понятно, — не поднимая головы от тетради, Саша стерла плечом поцелуй со щеки, — пока.

11

— Здравствуйте, — мама заглянула в кабинет, — можно?

— Здравствуйте, проходите, будем знакомиться.

Анна Андреевна нерешительно вошла в кабинет, присела на край кресла.

— По телефону вы в общих словах обрисовали ситуацию, — начала сеанс психолог Виктория Александровна. — Давайте я буду задавать вам вопросы, вы отвечать и в процессе будем находить решение проблемы?

Анна Андреевна молча кивнула. Несмотря на располагающую улыбку специалиста, она чувствовала скованность и стеснение, внезапно все заготовленные жалобы на дочь забылись. «Зачем только я сюда пришла выносить сор из избы. Это все равно что трясти грязным бельем на глазах незнакомых людей», — мысленно сокрушалась она.

— Я понимаю ваши переживания, — помолчав, произнесла Виктория Александровна. — Начните рассказывать о себе. Во сколько вы сегодня встали, что приготовили на завтрак или, возможно, вы не завтракаете?

Описывая расписание своего дня, рассказывая о своем любимом кофе, фильме, музыке, Анна Андреевна справилась с первым волнением и была готова к разговору о наболевшем.

— Понимаете, Виктория Александровна, она совсем мне не помогает. Вернее, даже не так, пока жили в другом городе, помогала, а как переехали, не заставить. Вещи разбрасывает по всей квартире. Прихожу после работы, а ее портфель валяется на пороге, школьная форма чуть дальше по коридору. Я тоже человек, работаю, устаю. Мне хочется прийти домой и не начинать уборку, а посмотреть телевизор, отдохнуть.

— Я правильно понимаю, Александру все устраивает в окружающей обстановке, а вас нет? — уточнила психолог. — А как муж это воспринимает?

— Крайне отрицательно, как и я. Мы вдвоем не может на нее повлиять. Ни по-хорошему, ни по-плохому.

— Вы у нее спрашивали, почему она разбрасывает одежду, почему не убирает за собой?

— Отвечает, что если мне не нравится, то сама бы и убирала. — От возмущения голос Анны Андреевны дрогнул.

— Почему вы переехали?

— Муж военный, никто не спрашивал нашего согласия, вручили перевод и счастливого пути, — она высморкалась в салфетку, смахнула набежавшие слезы. — Только никому неинтересно мое состояние. Всех поддержи, выслушай, создай условия, а может я сама…. Первые слезы проложили дорожки сквозь накрашенные ресницы.

— Я понимаю, вам тоже нелегко, — психолог встала, подала стакан воды.

— Но и вы поймите, ресурсы адаптации, возможности психики у всех разные. Вашей дочери сейчас очень сложно. И вам сложно. И мужу.

— Разбрасывая вещи, она хочет привлечь к себе внимание. Она как будто говорит вам — я здесь, я имею право, я тоже важна. Порядок в доме, чистая посуда — это такая несущественная, вполне регулируемая история.

— Ну и потом, кому нужен и важен чистый пол и чистая посуда?

— Мне, — помолчав, ответила Анна Андреевна.

— А если это нужно вам, то кто должен это сделать? — мягко спросила Виктория Александровна.

— Я теперь вообще не должна ее заставлять и просить? — все в ней протестовало против такого очевидного, но неприятного факта.

— Просить помощи вы можете и даже должны это делать. Но не заставлять, не наседать, не ругать.

«Интересный получился сеанс, содержательный», — думала Анна Андреевна по пути домой. Многое необходимо еще было обдумать и принять. А ведь еще предстояло донести эту информацию до мужа. Это, пожалуй, самое сложное. Так, перескакивая с мысли о дочери на размышления о муже, она добралась до дома.

В коридоре квартиры ее встретила уже привычная за последнее время картина — ветровка валяется на пуфике, рядом на полу портфель. Анна Андреевна поставила сверху на куртку свою сумку, перешагнула брошенные на пороге ботинки дочери и прошла на кухню.

Саша в своей комнате прислушалась. «Странно, сегодня не ругается», — она уже привыкла, что ее все время критикуют, воспитывают, учат жизни, а тут ни слова.

Мама вытащила из груды грязной посуды свою любимую чашку. — «А ведь просила ее загрузить посудомойку», — ополоснула,