– Доктор, – обратилась Джейме через плечо к врачу, делающему записи на доске, закрепленной на спинке каталки, – проволочная сетка, надетая на лоб, держится превосходно. Никто не скажет, что у этого парня вырван кусок черепа.

– Я же вам говорил, что в своем ремесле лучший из лучших, – ответил врач.

Джейме увидела, что под маской он улыбается, однако медик не шутил.

«Если мне когда-нибудь придется обратиться к нейрохирургу, то хотелось бы, чтобы мной занимался человек, вот так же уверенный в собственных силах», – подумала она.

По-прежнему в зеленом халате, который ей пришлось надеть, чтобы присутствовать при операции, Джейме последовала за каталкой, на которой раненого отвезли в реанимационное отделение, где ему предстояло находиться первые несколько часов. Если состояние парня будет стабильным, его, вероятно, уже сегодня утром первым самолетом отправят в военный медицинский центр Ландштуль.

Джейме помнила, как сама почти год назад летела туда же, после того как ее подобрали на шоссе на юго-западе Ирака. Она отсутствовала почти три года. Официальная версия гласила, что после перенесенной амнезии Джейме жила у иранских пастухов. Ричардс и на самом деле провела какое-то время среди коз, но чуть ли не весь этот срок прожила в месте, известном как Эдем. Почти никто из людей, живущих на земле, даже не подозревал об этом, но Эдемский сад существовал до сих пор. Он был скрыт от людских глаз, и в каждый конкретный момент времени лишь двенадцать человек, называемых Мечами, знали путь туда и обратно. После необычных приключений, выпавших на долю Джейме во время первой командировки в Ирак, ее пригласили в Эдем, и она приняла предложение.

Ричардс обнаружила, что в действительности Эдемом называется альтруистическое общество, члены которого работают над тем, чтобы помочь так называемому земному миру. Первый свой год в Эдеме она провела, размышляя о жизни и занимаясь садоводством, полностью довольная своей судьбой. Так продолжалось до тех пор, пока Клемент не предложил ей пройти курс обучения в заведении под названием «Горная вершина», чтобы стать одним из Интеграторов. Так называли граждан Эдема, которые постоянно перемещались между двумя мирами. Они делились на Посланников, живущих в земном мире и передающих сообщения своим коллегам, Оперативников, прошедших специальное обучение и способных воздействовать на земные события, и двенадцать Мечей, доставлявших людей из земного мира в Эдем и обратно в редкие благоприятные моменты, которые назывались открытием двери.

Джейме быстро пришла к выводу, что является человеком действия, и начала курс обучения, чтобы стать Оперативником Эдема. Подготовка должна была продолжаться три года, но уже через два ее отправили в земной мир со специальным заданием.

С тех пор прошел уже почти год. Ричардс снова вернулась в Ирак, работала по своей «земной» специальности, капелланом в американской армии.

Часть, в которой Джейме служила во время первой командировки в Ирак, уже вернулась на родину. В августе прошлого года, когда Ричардс находилась в Германии, один из капелланов Пятого вспомогательного корпуса заболел и был вынужден возвратиться домой. Ленивым воскресным утром, когда Джейме нежилась в съемном домике в маленьком городке Хохшпейер, ей позвонили: «Ты срочно нужна!» Меньше чем через две недели она уже снова была в Ираке.

Выйдя из реанимационного отделения, Джейме взглянула на часы. Без двадцати час. Ей нужно было еще заглянуть в оперативный штаб корпуса и доделать кое-какие дела, перед тем как вылетать в Кувейт. Первоначально она намеревалась урвать несколько часов сна, которого теперь у нее не было ни в одном глазу. Быть может, лучше будет сначала отправиться в штаб, сделать все дела, а там уже посмотреть, останется ли время на отдых.

Убедившись в том, что состояние раненого стабильное, Джейме прошла в раздевалку, которая в действительности представляла собой кладовку. Один ее угол отгораживала занавеска. Сняв халат, она надела новую серо-зеленую полевую форму, зашнуровала высокие ботинки и сняла с вешалки солдатский жетон. Ее брат Джои, который теперь уже был Джозефом, но только не для Джейме, хранил его все те три года, пока она считалась пропавшей без вести. Вернувшись в земной мир, Ричардс забрала свой жетон в первый же приезд в Штаты. Она надела жетон на шею, протащив шнурок по светлым волосам, по-прежнему послушно уложенным в косу. Он провалился в вырез футболки, весело звякнув о различные побрякушки, накопившиеся за несколько лет. Армейский устав смотрел на все это косо, но Джейме было отрадно сознавать, что они на месте.

Покидая госпиталь, Джейме прошла через курительную комнату, где отдыхали свободные от дежурства медики. Свет там не горел, и Джейме с трудом различила силуэт мужчины с большим рюкзаком на полу у ног и другим, в форме капли, висящим на плече. Этот человек стоял у одной из стоек. В «Миномет-тауне», как солдаты называли базу снабжения «Анаконда», по ночам соблюдалась светомаскировка, чтобы затруднить иракским повстанцам выбор целей для минометного обстрела.

«Странно, – подумала Джейме. – Кому понадобилось тащиться в такую даль, чтобы стоять в одиночестве в темноте и даже не курить?»

Она завернула за угол, направляясь в темноте к своему фургону, и не увидела, что неизвестный тип поднял с земли рюкзак, надел его на плечи, вышел из курилки и двинулся следом за ней.

* * *

24 января 2007 года, 00.50

(3 дня 9 часов 40 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

Хаджи Омар аль-Асим лежал в своем шатре на толстой подстилке из козьей шерсти, не в силах заснуть. Рядом с ним беспокойно ворочалась его третья жена Асада, хотя обычно она спала крепко. Аль-Асим предположил, что Асада переживала из-за предстоящей свадьбы. Впрочем, действительно трудно свыкнуться с тем, что твой муж берет в дом новую жену.

Самого Хаджи нисколько не беспокоили приготовления к свадьбе, взбудоражившие весь лагерь. То были заботы женщин, хотя и мужчины определенно будут гулять так, словно этот день станет последним, как сказали бы его западные друзья.

Аль-Асима не тревожило даже то недовольство, которое мужчины выразили несколько часов назад на общем собрании племени, когда он им объявил, что пришло время продать шкатулку. Далеко не все обрадовались этому решению. Да, прагматики поддержали его. Но мечтатели были против.

«Именно благодаря этой шкатулке знают наш клан, – говорили они. – Если мы ее продадим, то кем станем? Кланом, который когда-то владел шкатулкой?»

Нет, у Хаджи аль-Асима были куда более насущные заботы.

Абиху аль-Мусак, посредник, вызвавшийся продать шкатулку, был человек серьезный. Он ясно дал понять, что сделка заключена. Шкатулка будет выставлена на продажу. Если аль-Асим вздумает задним числом пойти на попятную, то последствия будут самыми суровыми.

Под подстилкой у аль-Асима лежала компьютерная распечатка, в которой указывалось, что предмет выставлен на продажу. Соглашение вступило в силу.