– О чем ты говоришь? – Сафия завороженно смотрела на брата.

– Я хочу сделать так, чтобы все мои мечты сбылись, желаю стать архитектором. Пусть наши дома будут больше и лучше, чем у израильтян!

Встав, девочка отряхнула платье и шаровары и сказала:

– Ты знаешь, что я в тебя верю. Всегда верила. Но я также обещала всякий раз предупреждать тебя о том, когда ты начинаешь говорить как сумасшедший. Так вот, сейчас самое время упомянуть об этом, сумасшедший.

Тарик улыбнулся. Черные волосы, выбившиеся из-под куфии, упали ему на лоб.

Рот на овальном лице Сафии также растянулся в широкую улыбку.

– Подожди немного. Быть может, нам больше не придется поговорить до свадьбы, – сказал Тарик. – Я слышал, ты не вернешься в школу.

– Не вернусь, – подтвердила девочка.

– А жаль.

Теперь все арабские дети, живущие в Израиле, ходили в школу, но только в начальную. Этого требовали израильские законы. Обучение в средней школе уже было добровольным. Продолжить образование предлагалось и девочкам, и мальчикам, однако абсолютное большинство девочек в школу больше не возвращались. Европейцы часто говорили, что арабы не ценят своих женщин и не считают, что те должны получать образование. Однако на самом деле перед арабскими девочками вставал непростой выбор. Классы в средней школе были смешанные. Можно ходить в школу, но в этом случае девушка опозорила бы себя в глазах арабских мужчин. Девушки и юноши не общаются с представителями противоположного пола. Это правило было известно всем. Кое-кто из девушек продолжал учебу. Их целомудренность не ставилась под сомнение, но этих особ считали никчемными бесстыдницами.

– Я хочу… – Сафия потупила взгляд.

– Что? Что ты хочешь?

– Я хочу… быть первой женой в большом шатре.

Опустившись рядом с сестрой на корточки, Тарик поднял ее лицо и увидел на щеках следы слез.

– Конечно, это достойная цель. Ты осчастливишь того мужчину, женой которого станешь, – сказал он. – Но почему ты плачешь?

Сафия смогла только выдавить:

– Ты такой умный! Ну зачем тебе становиться арх… арх…

– Архитектором, – подсказал брат. – А что в этом плохого?

Однако девочка лишь молча покачала головой.

– Пошли. Нам нужно возвращаться в лагерь. Все уже проснулись. Женщины заняты стряпней, им наверняка понадобится твоя помощь. Готовится большой праздник. Послезавтра невесте предстоит ночь хны![2]Уверен, ты выучишь какие-нибудь новые песни! – подмигнув, сказал Тарик.

Во время свадьбы даже самым благочестивым позволялись непристойности.

– Да, кстати, а зачем Хаджи аль-Асиму нужна новая жена? – спросила Сафия, не спеша разбирая загон для коз.

– Его первая жена умерла два года назад, – объяснил Тарик. – А вторая его больше не устраивает.

– А что насчет третьей? Эта новая – она такая молодая!

– Значит, Хаджи очень повезло. Мне сказали, что сама невеста также рада предстоящему союзу, так что незачем ее оплакивать.

– Хаджи – старый козел, – едва слышно прошептала Сафия, понимая, что Тарик все равно ее услышит.

Она знала, что брат единственный, кому можно говорить подобные вещи, не опасаясь, что он ее заложит.

– Это точно, – согласился мальчишка. – Но ты признайся, Сафия, скажи честно. Ты полагаешь, что мои мечты слишком велики? Джинн, злой дух, заманит меня в западню?

– Нет, – тихо промолвила сестра. – На мой взгляд, твои мечты размером как раз под тебя. Это я хочу чересчур много.

– По-моему, я знаю, что тебя развеселит. Пойдешь со мной?

– Сейчас Сулейман присматривает за лошадями?

– Да. Думаю, он ждет, когда мы его навестим. Но ты сможешь ездить верхом в своем новом наряде?

– Какой толк в наряде, если в нем нельзя ездить верхом? – оживилась Сафия.

Отломав от чахлого куста ветку, Тарик стал помогать сестре гнать коз обратно в лагерь.

Сафия шла за ним, смотрела на него и думала, какой же он высокий, уверенный в себе и красивый. Она ловила себя на том, что желает слишком много. Ей хотелось не только стать первой женой в большом шатре. Девочка также хотела, чтобы ее муж был самым красивым, самым сильным, лучшим из всех.

Но получить сразу и то и другое нельзя. Это просто невозможно.

* * *

24 января 2007 года, 07.28

(3 дня 3 часа 2 минуты до окончания аукциона)

Таллил, Ирак

Большой зиккурат поднимался над землей огромным золотисто-красным замком из песка. Джейме не могла оторвать от него взгляд, пока военно-транспортный Си-23 снижался с высоты семь с половиной тысяч футов, на большой скорости уклоняясь от башен и линий электропередач, приближаясь к авиабазе Таллила. Почти четыре года назад в первые дни операции «Иракская свобода» Джейме находилась именно на этой базе. Она отправилась в двухдневную командировку, чтобы помочь одному капеллану в аэропорту Багдада, но по дороге туда была похищена. Только сейчас ей выпала возможность вернуться в Таллил, к развалинам древнего Ура.

Именно здесь началось то неожиданное приключение, которое перевернуло всю ее жизнь.

Здесь она познакомилась с Яни, самым заносчивым, таинственным, опытным, красивым Мечом, осуществлявшим связь с земным миром. Этот человек, как никто другой, умел доводить Джейме до белого каления.

Тогда Ричардс еще не могла этого знать, однако в Эдеме о Яни, Мече-23, ходили легенды. В нем было шесть футов роста, густые темно-каштановые волосы слегка вились, когда становились мокрыми, карие глаза могли заворожить кого угодно. Еще он обладал естественной харизмой, которая чувствовалась в любой обстановке. Яни брал на себя невероятно опасные задания, ставки в которых были необычайно высоки. Результаты его работы в корне меняли жизнь тех, кому он помогал.

В предыдущей операции они с Джейме были напарниками. Яни стал первым мужчиной, которого она полюбила после гибели своего мужа Пола. Джейме не сомневалась в том, что в Яни влюблялись многие.

Но и он тоже полюбил ее.

Все началось здесь, когда Яни похитил ее среди развалин Ура.

Завершив выполнение предыдущего задания, Джейме отказалась от статуса Оперативника и разорвала отношения с Яни. Она рассталась с ним не из-за лжи – Яни выводил ее из себя своей прямотой, – а из-за запутанной правды. Сказалось и то обстоятельство, что истина у него всегда выглядела невероятно сложной.

Тогда, год назад, Джейме считала, что между ними возникло фундаментальное противоречие, делающее невозможным любые отношения: для Яни на первом месте стоял успех операции, в то время как она сама сначала думала о людях. Но таким он был. Джейме не могла с этим смириться.