Хотя нет, было в жизни Лесика и еще одно потрясение… Женька вспомнила об этом, заруливая в собственный двор, и недовольно скривилась.

Два года назад к ней переселился Сашок. Прекрасное создание — с точки зрения поклонников бодибилдинга. Окружающие женщины заведовали Женьке черной завистью, впрочем, ровно до того момента, как Сашок открывал рот. Разговаривал он, во-первых, писклявым дискантом, а во-вторых, его словарный запас не дотягивал даже до Эллочки-людоедки.

С появлением в доме Женькиного любимого на тот момент мужчины Лесик забеспокоился, а потом и вовсе исчез. То есть он, конечно, никуда не ушел, но переселился под ванну, где и просидел безвылазно все два месяца пребывания в доме Сашка…

Женя Семицветова выключила зажигание и немножко посидела в машине просто так. Матильда перелезла с заднего сиденья и вопросительно уставилась на Женьку. Особого расположения на ее мордахе не читалось, но и явной агрессии тоже. Ладно, идти все равно придется…

Лесик, тихий ангел, ничего не почувствовал. Лежал себе на диване, дремал, свесив лапы. На звук открывшейся двери лишь слегка вильнул самым кончиком рыжего пушистого хвоста.

Матильда даже не залаяла. Она заворожено смотрела на свою ни о чем не подозревающую жертву и медленно шла вперед. Белоснежные локоны на загривке поднялись дыбом. Розовый бантик напряженно вздрагивал в такт осторожным шажкам. Из прихожей так же завороженно следила за происходящим Женя Семицветова.

Подвела аллергия. Женька неожиданно громко чихнула, морок спал, Матильда с душераздирающим ревом ринулась на хвост Лесика, а тот успел только перевернуться на живот и совершить первый рывок.

После этого Женька села на корточки и начала истерически хохотать, а квартира превратилась в некоторое подобие космического велотрека. По периметру наворачивал круги обезумевший от ужаса Лесик, на хвосте которого в прямом смысле этого слова повисла счастливая Матильда. Кот не собирался тратить силы на мяуканье, у собачки был занят рот, поэтому все происходило практически в полной тишине, если не считать звона бьющихся вазочек и падающих рамочек с фотографиями.

Отсмеявшись, Женька изловчилась и подхватила Лесика, стряхнула Матильду и развела участников гонки по комнатам. Остаток ночи она посвятила уборке разгромленной квартиры и размышлениям на тему: чем лучше дать по башке Вадику?

В субботу выяснилось, что Мать-Природа в неизмеримой мудрости своей предусмотрела самые разные возможности сосуществования котов и собак в малогабаритной квартире.

С утра Матильда захотела кушать и поскакала на запах — то есть на кухню. Лесик после треволнений ночи немного запоздал и вошел на ту же кухню в тот самый момент, когда белобрысая швабра с урчаньем и чавканьем зарылась в ЕГО миску с «Вискас». И если предками Матильды были волки (ну, скорее всего… вроде бы… а кто ж еще?), то Лесиковой непосредственной родней являлись ныне живущие львы, тигры и прочие ягуары. Что Лесик немедленно и продемонстрировал. Женька только и успела поджать ноги под табуретку.

Леонард проволок нахалку с бантиком через всю кухню и наподдал ей лапой под лохматый зад. Матильда взвыла, завизжала и позорно бежала с поля боя, укрывшись под диваном в гостиной. Когда же Лесик, сытый и гордый своей победой, вылизывался на ковре, из-под дивана трепетно выполз сначала розовый бантик с брюликом, а потом и вся Матильда, похожая на совершенно раскаявшийся прикроватный коврик. Она униженно подползла к Лесику и заскулила. Лев и тигр благосклонно и снисходительно посмотрел на поверженного врага — и развалился на ковре. Матильда села возле него столбиком, оглядываясь по сторонам с независимым видом.

Еще через десять минут умиленная Женька наблюдала совершенно идиллическую картину — Матильда и Лесик, привалившись друг к другу, мирно посапывали на ковре. Во Вселенной воцарился мир и покой.

Честно говоря, в понедельник утром Женька даже затосковала, собирая Матильду в дорогу. Эти выходные впервые за несколько месяцев стали для нее настоящим отдыхом. Следить за тем, как Матильда подлизывается к Лесику, как Лесик с веселым недоумением впервые в жизни пробует играть, как они вместе спят, вместе едят и вместе, пардон, писают в Лесиков кошачий туалет, оказалось увлекательно и чертовски приятно.

Леонард проявил несвойственное ему волнение, все терся у Женьки в ногах и тревожно мяукал, а Матильда жалостно скулила. Короче говоря, у Жени Семицветовой глаза были на мокром месте, когда она взялась за ручку двери кабинета своего начальника.

Вадик вылетел из-за стола, заломив ручки и морщась — явно от головной боли, которая всегда почему-то появляется у всех участников различных презентаций, проходящих на борту «Академика Велиховского». Матильде хозяин не понравился, и она зарычала, после чего Вадик отпрыгнул от нее и заворковал на расстоянии:

— А кто у нас такая клясивая собаська? Папа плохой, папа бяка, папа бросил свою собаську! Евгения, я ваш должник до гроба… моя мумусичка! Сто мы кусали на завтрак?

Женька подала голос, в котором явственно проглядывали ледяные торосы и снежные пустоши Крайнего Севера.

— Мы кушали «Вискас» и овощной суп. Потому что нас никто не предупредил, что нам придется два дня жить в чужом доме, где собак отродясь не было.

— Евгения, не будьте занудой, я же сказал — должник до гроба.

— Мне не надо до гроба, мне надо в пятницу.

— Шантажистка! Ну хорошо, хорошо, хорошо! В пятницу можете уйти, хотя это будет кошмар и ужас, я без вас замучаюсь.

— Я оставлю все материалы на столе.

— Естественно! Иначе я вас вызвоню хоть из Рио-де-Жанейро. Кстати, а куда это вы собрались?

— У меня, Вадим Альбертыч, день рождения.

— Фу, какие предрассудки. После тридцати это уже не праздник. Вам ведь уже… сколько? Тридцать шесть? Тридцать семь? Юбилей ваш мы, помню, справляли…

Женька уже не слушала. Она боролась с постыдным и неспортивным желанием стукнуть Вадика по голове бронзовым пресс-папье. Настроение даже не испортилось — оно просто пропало.

— Если я вам в ближайшее время не понадоблюсь, чтобы выгулять собачку или покормить рыбок, то я пойду поработаю, ладно? И не забудьте про пятницу.

— Ох, да не кричите вы. Кстати, принесите аспирин.

Женька украдкой помахала Матильде и вышла из кабинета Вадика. Первым делом требовалось составить план реанимации собственного внешнего вида, иначе в пятницу она просто никуда не пойдет…

Мы сидели в ряд, как четыре дурочки, но нам на это было совершенно наплевать, потому что коктейли в «Авокадо Клубе» смешивают совершенно потрясающие и еще потому, что с меня наконец-то спало напряжение трудовых будней, и даже тридцатиоднолетие перестало представляться длинной унылой дорогой с одиноким верстовым столбом с отметкой «31», а стало все же напоминать веселенький тортик с кучей беспорядочно воткнутых в него свечей. Или надо говорить — тридцатиодногодие?