наших ритуалах и верованиях, — вмешалась Ари. — После покушения мы можем только предположить, что они думают, что, если они убьют тебя и твою сестру, то прекратят род Лилит и тем самым покончат с ней.

— Но Святилище…

— Они не знают о Святилище. — Вздохнула Ари.

В моей голове всплыли воспоминания о месте, которое я называла домом первые десять лет своей жизни. Горный воздух и окружающие водопады с гнездами огненных ящериц. Добрые жрицы, которые вырастили и полюбили нас. И еще пятьдесят или около того девушек, которых я называла сестрами. Хотя мы не были настоящими сестрами, мы все были потомками первородной крови Лилит и, как таковые, могли стать ее наследницами.

— Калеа, — сказала императрица, подзывая меня к себе. Ее служанки поклонились и ушли, а я встала рядом с матерью. Я посмотрела на свое отражение и вздрогнула. У нас были одинаковые изящные черты лица, мы обе были худыми и бледнокожими, я больше олицетворяла беспорядок по сравнению с безупречным совершенством Лилит.

Глаза императрицы встретились с моими в зеркале.

— Тебе нет нужды беспокоиться, дитя. Я придумала решение нашей проблемы. Молодой человек, которого ты видела раньше? Райкер. Он — Чужеземец. Предложив ему место рядом с тобой, мы покажем его народу нашу доброту и стремление к миру.

Паника сдавила мне горло, и я задохнулась.

— Ты хочешь меня связать с тем, кто хочет моей смерти? — Я всегда знала, что, в отличие от Кэсси, у меня никогда не будет права голоса в выборе того, кого я люблю. Этот выбор принадлежал моей матери, но быть отданной убийце?

Моя мать нахмурилась, на ее лбу появились морщины.

— Нет. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. — Она подняла ручное зеркало с туалетного столика и пробормотала несколько слов. Отражение замерцало, показывая темноту и изможденное лицо мужчины.

Я ахнула и сделала шаг назад.

— Убийцу поймали прошлой ночью, Калеа, тебе не о чем беспокоиться

Я внимательно всмотрелась в черты лица мужчины. Его глаза были светло-карими и совсем не походили на то яркое золото, которое я видела раньше.

— Это не он.

Лилит нахмурилась, глядя на зеркало, прежде чем изображение померкло.

— Ты уверена?

— Да, — прошептала я, проводя руками по своим грязным волосам. Я никогда не забуду эти глаза. — Я уверена, что человек, которого видела в тренировочном зале, это…

— Калеа, — заговорила Ари, подойдя ко мне с другой стороны. — Ты никогда раньше не видела Чужеземцев, и я уверена, что ты просто приняла Райкера за убийцу. Как ты знаешь, мы выбираем только из тех, кто добровольно соглашается стать твоим предназначением, и этот молодой человек добровольно предложил себя. Этот процесс готовился уже давно, и он никак не мог быть убийцей. Прошлой ночью он проходил ритуал очищения в храме.

Хм, именно такое алиби подходило убийце.

— Не беспокойся, Калеа. Я тщательно проверила его, и хотя он не такой… изысканный, как некоторые другие варианты, мы с твоей матерью сочли, что он представляет собой удачную возможность исправить раскол между нашими народами.

Я вздрогнула, когда Ари произнесла слово «изысканный». Мне было все равно, что он не благородного происхождения. Меня волновало лишь то, что это, скорее всего, часть какого-то тщательно продуманного плана Чужеземцев, связанным с моей смертью.

— Почему сейчас? — прошептала я, пытаясь смириться с решением, которое приняла моя мать.

— Это еще одна вещь, которую я хотела бы обсудить с вами, — сказала императрица, приглашая нас с Ари пройти за ней в смежную гостиную. В комнате витал знакомый аромат лаванды и роз. Стены украшали изысканные гобелены, а в комнате стояло несколько диванов с шелковыми подушками.

Каин… огромная белая кобра императрицы… растянулся на самом дальнем диване. Его черные глаза смотрели на меня, следя, как за добычей. Я вздрогнула.

— Присаживайся. — Императрица опустилась на диван рядом со своим питомцем, похлопав по месту рядом с собой. Я сделала, как она просила, а Ари села на диван напротив нас, она была в смятении.

Лилит нахмурилась, отчего на макияже появились небольшие складки.

— Мы решили перенести твое Вознесение. — Комната поплыла, и я с трудом перевела дыхание. Что? Не в силах осмыслить ее слова, я едва уловила, что она сказала дальше. — Вознесение произойдет через месяц, когда тебе исполнится семнадцать лет.

Один месяц… один месяц! Эти слова эхом отдавались в моей голове в такт моему сердцу. До этого момента у меня оставался целый год, но… один месяц.

И это касалось не только меня. В голове мелькнуло лицо моей сестры, ее яркая улыбка и беззаботность. Я не могла оставить ее, не сейчас. Я облокотилась на спинку дивана и задрожала. Я знала, что все, о чем просила меня мама, было во благо, но это?

— Почему?

Императрица положила руку на мое колено, сочувственно похлопав.

— Дитя, это твое право по рождению. У тебя еще есть сомнения? Ты всегда была готова, даже предложила себя в качестве моей наследницы.

Я сглотнула и отвернулась.

— Ничего не изменилось, мама. Для меня большая честь отдать жизнь за свой народ, но так скоро? Я не готова. — Я опустила голову, проглатывая комок в горле.

Прохладные пальцы императрицы обхватили мой подбородок, заглядывая мне в глаза

— Калеа, дорогая. Я бы не просила тебя об этом, если бы это не было к лучшему. Ты больше не в безопасности, даже в этих стенах и под присмотром големов. Если с тобой что-нибудь случится… — Ее губы сжались, беспокойство отразилось на ее лице. Оно быстро исчезло, но этого было достаточно, чтобы смягчить мою решимость, когда в голове начал складываться отчаянный план.

— Так не должно быть. Пожалуйста, позволь мне тренироваться.

Она склонила голову набок.

— Тренироваться для чего?

Я взглянула на них, обе смотрели на меня с замешательством.

— Чтобы сражаться. Чтобы защитить себя. — Чтобы защитить мою сестру.

— Для этого и нужны големы…

— Но они не идеальны. — Я указала на свою щеку, где меня царапнул нож, вспоминая о том, насколько они были бесполезны, когда дело касалось Кэсси. — Если бы я была более натренированной, то была бы в большей безопасности.

Императрица отстранилась, ее глаза сузились, рассматривая меня.

— Это не дает никаких гарантий. Неважно, насколько ты старательна или насколько сильна, что-то или кто-то все равно может пробиться сквозь твою защиту.

— Я могу смириться с этим…

— Но я нет, Калеа. Только я могу обеспечить тебе безопасность и только после того, как ты вознесёшься и моя душа завладеет твоим телом. Твоя жизнь — не принадлежит тебе дитя, пойми это.

Я прикусила губу, чтобы она не дрожала, и сосредоточилась на