даже карту застройки видела! Обсуждали, насколько далеко от Земляничного озера нужно отнести территорию завода. Так вот, главный инженер утверждал, что озеро — вещь, просто необходимая для химзавода и может сгодиться для тестирования очистной системы. Представляешь? Они что, хотят, чтобы берегини тестировали сточные воды?

— Ты уверена?

— Можешь на этот счёт переговорить с братом. Откуда, думаешь, я узнала? Он в команде проектировщиков. Но выбор территории от него не зависит никак! Позвал меня в свой офис чаю попить. Пока чай пила, слушала о чём они говорят. А потом, когда они расходиться начали, заглянула в карту. Меня чуть Кондратий не хватил!

— И что теперь?

— Завтра же поедем к Синеоке! Без неё этот вопрос никак не решить. Она в первую очередь должна узнать!

* * *

Стёпа с Лилей уже давно планировали отпуск, да работа не отпускала. Частные конторы не охочи давать сотрудникам время на отдых: «Пока ты отдыхаешь, денежки — ту-ту!» — говорил Лиле Семён, который взял её без опыта работы и научил всему с нуля сам, пока их компания ещё только выходила на рынок ландшафтного дизайна и состояла всего из трех… двух человек плюс Лиля. Степан уговорил одноклассника взять её. Уверял, что Лиля разбирается в цветах и травах лучше, чем кто-либо. И не ошибся. А как же ещё? Она же лесная нимфа! Пусть без магии, но всё же!

— Сгоняем на выходные? Вы с Лаврушей на рыбалку, а я старые времена вспомню. У Семёна я уже отпросилась. Тебя, я думаю, отпустят без проблем? Как никак ты не среди недели отпрашиваешься, а на субботу и воскресенье.

— Хорошо. Сейчас буду звонить. Ты во сколько вернёшься? Мы планировали вместе фильм посмотреть.

— Какой уж тут фильм! Сердце не на месте! А вообще до места часа три. Контролирую проект в коттеджном посёлке за аэропортом. Час туда, час обратно, час там. Не меньше, думаю. Нужно показать заказчику, что всё под контролем. Бригада целиком из узбеков…

Стёпа хмыкнул:

— Узбеки узбекам рознь. На кого нападёшь.

Сам он предпочитал работать с проверенными людьми. В большинстве своём узбеки трудолюбивы и аккуратны.

Лиля переоделась и вместе со Стёпой перекусила ещё вчера приготовленной холодной говядиной со свежими овощами. Крошить салат было некогда, и она просто порезала овощи дольками: помидорки, огурчики, свежую капустку, красиво бросила между ними салат и курчавые листья сельдерея.

— В животе как раз салат получиться, — усмехнулась она, жуя.

— Лентяйка! А гарнир где?

— Гарнир хлеб! Те же углеводы, — она развела руки в стороны в немом вопросе, засунула последний листик салата в рот и заторопилась к выходу. — Помой, пожалуйста, тарелку… — крикнула Лиля и дверь за ней захлопнулась.

Через час домой вернулся Лавр.

— Я дома, — промычал он, входя и бросая вперёд объёмистую спортивную сумку. Сумка прокатилась по ламинату и достигла открытой двери кабинета Степана. Уловив боковым зрением, движущийся предмет, папаша оторвался от бумаг и, взирая на сумку, наконец-то сообразил, что сын вернулся с тренировки. Иногда, глубоко уйдя в работу, он не обращал внимание на внешние раздражители и нужно было хорошо постараться, чтобы тебя услышали и увидели.

Лавр заглянул в кабинет, если так можно было назвать тесное помещение два на два метра, отвоёванное у спальни. Ради него пришлось отказаться от гардеробной.

— Пап, умоляю, давай сменим мне имя! Ну не могу я!

— Греческое имя. Чем тебе не нравится. Его выбрала мама.

— А ещё мама хотела, чтоб я Нарциссом был, помнишь?

— Не помню. Нарцисс не русское имя. Больше как арабское, что ли? Нарцисс-Наргис. Певец такой был Пьер-Нарцисс. Шоколадный заяц… ха-х. К тому же это имя нарицательное. Неа, точно не вариант. А Лавр звучит вполне мужественно. По-христиански.

— Ага! По-христиански! Мужественный, говоришь? Как лавровый лист. Мужественней некуда. Только почему-то меня все Лаврушкой зовут.

— Ну так Лиля тебя тоже Лаврушкой зовёт. В чём разница?

— Ни в чём! Из её уст это звучит по-другому. К тому же она говорит не Лаврушка, а Лаврушенька. А иногда «Лав»! Секёшь?

— Ай лав ю-ю-ю, — затянул Степан. — Секу! И как же ты хочешь называться? Учти, имя должно быть растительным.

— Но я же не растение!

— Так мама желает, понимаешь! Давай смотреть в интернете. Лавр, Милий, Орен?..

— Что это? Люди совсем с ума посходили!

— Флореан?

— Я же не кентавр из Гарри Поттера!

— Джуниперро?..

— Издеваешься?

— А что? Как корабль назовёшь, так он и поплывёт! Вот глянь, «Витольд». Что значит «Лесной Властитель»! Польское. Или Вуди… как Вуди Аллен.

— Нет. Иностранное имя я не хочу. Звучит кринжово.

— Дуб? Ха-ха. Дуб — русское имя!

— Дуб? Пап?..

— Олесь? Аналог Олеси?

— Всё, всё! Достал. Я по-ня-л! А типа, как у тебя ничего нет? Почему «Степан» можно, а «Максим» нельзя?

— Степаном меня моя любимая мамочка назвала. Хотя я тоже её об этом не просил! Оно случайным образом обозначает «венок». Надеюсь, цветочный, а не погребальный… Поэтому меня твоя мама и выбрала. Кстати, Лавр. Завтра едем к маме. Собирай вещи. На два дня!

— Ура-а-а-а-а-а!!!!

* * *

Лисий Бор занимал почти десять квадратных километров и являлся до сих пор одним из самых необследованных кусочков европейской территории России. Этот факт играл на руку как нельзя лучше. В Лисьем Бору спасалось от цивилизации огромное количество всякой живности. Только на первый взгляд в лесу тихо. А потуши костёр, нажми стоп на проигрывателе и начни засыпать, как мир разразится сумасшедшими звуками дикой природы.

Знакомое озеро в виде надкушенного с одной стороны бублика сверкало в лучах полуденного солнца, как начищенный пятак. Или Лилькина парадная блузка с пайетками, вернее будет. Старая ива посередине островка стояла, как и прежде, столетиями полоща длинные тонкие пряди, в зелёных прозрачных водах озерка. Густой камыш. Местами плавали белые, невероятно крупные кувшинки на воде, ничем не уступающие египетским или индийским по красоте. Стрекотание кузнечиков… Рай земной!

Степан глубоко вдохнул аромат пряных трав, расправил плечи, поднял руки над головой, потянулся и прокричал Тарзаном во всю мощь своего молодецкого голоса. Этот призыв не мог остаться незамеченным у жителей Лисьего бора. Стайки птиц вспорхнули, кузнечики притихли, но всего на мгновенье, а потом лес взорвался целым хором разномастных голосов.

Послышался плеск воды. И также как десять лет назад, Степан увидел её, королеву берегинь Синеоку. Самую красивую и загадочную женщину на всём белом свете.

Степан называл её феей или нимфой, как приучила масс-культура. Как и других берегинь, живущих в лесу под покровом собственных чар. Сколько же имён придумали им люди! И не упомнишь все разом! И вилами