своей бесконечной синевой, уходящей за горизонт. Это точно было утром, начало нового прекрасного дня, но не для меня, солнце лишь выполняло свою идеальную работу для природы, для моря, чтобы подчёркивать всю прелесть земную, а меня лишь ослепляло, дабы я не смог насладится всей красотой. Было достаточно тепло, но это тепло не было для меня знакомым, я привык к холоду ветра на моих щеках, проходящего среди дворов, а не тёплому морю, которое так и хотело своим видом окутать меня и забрать в свою бездну, где живёт лишь синева. Вот он — чистый синий этого дня открылся передо мной, но для меня это лишь чистая грусть. Не знаю, почему у меня это вызывало печаль и тоску. Естество природы делало меня независимым от мыслей, будущего, переживаний и, в конце концов, от эмоций. Но разве и есть моя свобода? Свобода в своём существовании без цели, принципов, мечты. Только песок между пальцев просачивается, который также будет свободен, но упав на землю, будет ли он иметь значение? Только для него самого будет смысл этого падения. Когда только начал падать, он был обеспокоен, но лишь стоило ему понять свою свободу в падение, то прочувствовал естество жизни, но задавалась ли песчинка вопросом: «зачем я падала»? Чтобы также лежать среди других песчинок, и только вместе они будут создавать мне опору для моего падения, для моей жизни, а я, упав, буду уже составлять почву для других, но для кого? Ради моих наследников или же любимых? Ради незнакомца, который может заработать на этом? Хотя какая разница, все и так окажутся со мной рядом, чтобы будущие поколения шли вперёд. Это и есть смысл человека, делать так, чтобы люди после тебе развивались, так заложено природой, естеством, но что насчёт песка? В отличие от людей, он будет свободно падать и лежать, его суть в свободе. Но где же тогда моя свобода на этом берегу? В солнце или в море, которое заставляет растворится теплоте? Нет, такая свобода для меня бессмысленная, раз отделяет меня от цели развития, это меня пугает. Это не моя свобода.

Вдруг над морем засветилась красная точка, которая окрашивала всё море и берег в ослепительный кровавый цвет. Этот огонёк был похож на свет от сигнального пистолета, и он настолько ярок, что ослепил меня на несколько секунд. Открыв глаза, я увидел берег. Берег, усеянный ямами от взрывов, металлическими ежами, гильзами, прострелянными военными касками, но что было удивительно, не было не одного трупа, лишь следы от недавнего побоища. Солнце было уже скрыто тучами войны, а горизонт моря скрыт туманом и клубками дыма, в которых было видно мелькание от выстрелов кораблей. Выстрелы винтовок, крики, доносящийся с битвы, огонь пушек — всё это составляло свою неповторимую композицию, будто главнокомандующий был тем самым дирижёром, который только что и делал, как создавал неповторимую музыку. Я же стоял там же, где и был, но в этот раз руки мои были в крови, теперь она капала с них вместо чистого песка, а кисти держали винтовку, из которой точно уже стреляли. Не знаю, для чего она в моих окровавленных руках, но теперь я чувствую, что у меня есть цель и задача, я на этом берегу для того, чтобы моё будущее исполнилось, чтобы мои цели были достигнуты, а интересы удовлетворены. Да, моя свобода заключается в нажатии на курок и выполнение приказа, но если это ради моей цели, то я готов на пойти на такую свободу, ведь в ней есть мои цели и смысл. Теперь свободный берег превратился в арену битвы людей, которые борются за свои интересы, цели и будущее, за свою свободу. Вот она, моя свобода. Моя свобода — это её достижение благодаря целям и мечтам, так она не будет бессмысленной и лёгкой, как тот самый песок. Хотя может быть мои идеи негуманны и неправдивы? Тогда я присел, чтобы ещё раз попробовать ощутить тот самый золотой песок, и что-то во мне смутилось, что-то…

Я стоял на набережной и смотрел на чистое небесное море. Зеркально чистая синева воды идеально совмещалась с солнечно-жёлтым песком. Только всю эту картину рушил один человек, который сидел на корточках, зачем-то брал кучку песка в ладонь и пропускал его через пальцы. Лица неизвестного не было видно, как и его глаз, вместо которых лишь были чёрные пропасти без надежды на какой-либо проблеск цвета радужки. Он даже не посмотрел в мою сторону, а просто-напросто растворился среди лучей солнца, отражённых от песка, но я не стал обращать на это особого внимания. Со мной в тот солнечный день были мои друзья, мои лучшие друзья. Пока они веселись и пытались приманить чаек на хлеб, я наслаждался музыкой и солёным запахом моря. Нет, я не то, чтобы не хотел веселится рядом с ними, мне нужно было лишь наблюдение за ними, чтобы этот момент запомнился на всю жизнь. Может это и мелочь, но настолько приятная. Весь секрет лишь в молчание и наблюдение — это моё золото, но их радость ценнее моей, ведь я не был тогда рад, хоть и наслаждался. Будто эта эйфории от дружеской компании во мне не присутствовала. Я почему-то не был рад самим происходящим, ведь эта радость не могла удовлетворить меня, не давала насладится процессом, а в конце мы лишь разойдёмся и лица их я позабуду, как и радость с ними, только воспоминания об ушедших днях останутся. Так, где тут радость? Нет, мне не нужна радость в процессе, но, тогда как мне найти её?

— Ей, пойдём с нами! — окликнули меня их лица, но почему-то они были настолько размыты, что нельзя было разобрать, кто именно меня звал. — Тут недалеко есть кинотеатр, пойдём повеселимся с комедии!

Кроме соглашения на предложения, я ничего не мог сказать. Мне пришлось пойти за ними, за размытыми личностями без описания. Рядом с набережной и вправду был кинотеатр. Это было маленькое старое здание с изрисованными стенами в граффити и разбитыми окнами. Больше было похоже на заброшенное сельское здание, чем на рабочий кинотеатр. Мои неизвестные друзья уже забежали в входную дверь и, наверное, покупали билеты, пока я ковылял на своих двоих. Наконец дойдя до кинотеатра, и заперев за собой скрипучую входную дверь, я заметил, что зал внутри ни в коем разе не соответствовал своему виду снаружи. Как будто я зашёл в городской кинотеатр с самым