– Тормози! – крикнула Розалия, зажмурив глаза.

«Фиат» резко остановился. Катарина подалась вперед, стукнувшись лбом о руль.

– Черт! – выругалась свекровь. – Мы едва не сбили эту дуру.

Женщина в пеньюаре начала стучать в боковое стекло.

– Откройте! Пожалуйста, откройте дверцу!

Катарина вышла из салона, и в то же мгновение из глаз незнакомки прыснули слезы.

– Не стойте здесь! Поехали! Поехали отсюда! Быстрее, – тараторила женщина, озираясь по сторонам.

Розалия Станиславовна внимательно рассматривала странную особу. На вид дамочке чуть больше тридцати, симпатичная – можно даже сказать, красивая. Русые волосы, раскосые глаза, пухлые губы. А судя по шелковому пеньюару, ухоженным ручкам и колечку с бриллиантом на безымянном пальце, женщина не влачит жалкое существование и в деньгах явно не нуждается.

– Что произошло, от кого вы убегали? – Катка пыталась успокоить незнакомку, но та, наплевав на правила приличия, оттолкнув хозяйку авто, юркнула в салон.

– Не задавайте мне вопросы. У нас мало времени. Они могут меня нагнать! Они особенные! Мне страшно!

– Кто за тобой гонится, детка, – свекровь усмехнулась, – и почему ты в пеньюаре?

– Меня хотят убить! – последовал ответ.

Катка хлопнула дверцей и вцепилась в руль.

– Едем в отделение.

– Нет! – взмолилось перепуганное создание. – Только не в милицию!

Когда «Фиат» сорвался с места, Розалия покосилась на заднее сиденье.

– Как тебя зовут?

– София.

– За тобой муж гнался, я правильно поняла?

– Нет.

– Неужели любовник?

– Нет.

– Тогда кто хочет тебя убить?

Несколько секунд София хранила партизанское молчание, а затем ответила на вопрос свекрови:

– Меня хотят убить цветы!

Ката притормозила.

– Почему мы остановились? – испугалась София.

– Что ты сейчас сказала?

– Меня хотят убить цветы! Если бы я не убежала из дома, они… они бы меня съели.

Розалия Станиславовна посмотрела на невестку, потом бросила взгляд в зеркальце заднего вида и заголосила:

– А! Я поняла! Катка, я все поняла! Ну София, ну ты и охламонка! Из тебя паршивая актриса, детка. Скажи своему руководству, чтобы тебя списали за профнепригодность.

– О чем вы говорите?

– А ты еще не поняла? Нас снимают скрытой камерой! Ну уж нет, со мной этот фокус не пройдет! – Розалия с гневом уставилась на Софию. – Где камера? По какому каналу нас будут показывать? Кто режиссер? Я хочу с ним переговорить!

– Нет у меня никакой камеры. Верьте мне, – взмолилась София.

Коснувшись плеча Катки, она безжизненно прошелестела:

– Поехали. У меня нет сил, я сейчас лишусь сознания.

Пока Копейкина рулила к коттеджу, Розалия с подозрением поглядывала на притихшую Софию.

– Если ты соврала и меня в действительности снимают скрытой камерой, тебе жутко не поздоровится.

– Оставьте ее, не видите, в каком она состоянии.

– Только не говори, что ты ей поверила. Господи, да даже идиот не додумается ляпнуть про цветы-убийцы. София, душка, а ты случайно не сбежала из элитной клиники для душевнобольных?

– Я живу в особняке.

– С санитарами?

– Одна.

Свекровь покрутила пальцем у виска:

– Точно, она невменяема.

– Я не сумасшедшая!

– Ты суперсумасшедшая!

Остановившись у ворот, Ката помогла Софии выйти из машины и, толкнув калитку, посеменила к крыльцу. Розалия Станиславовна шествовала позади.

Увидев, что домочадцы прибыли в компании незнакомой дамы в пеньюаре, Натка расплылась в улыбке:

– Уже отоварились? А почему купили женщину, вы же за мужчиной собирались?

София вытаращила глаза.

– Аукцион сорвался, – буркнула свекровь. – А эта, – она кивнула на Софию, – едва не угодила под колеса «Фиата».

– Наташ, принеси сок, – попросила Катка, усаживая Софию в кресло. – Здесь ты в полной безопасности, перестань дрожать, никто тебя пальцем не тронет.

– Спасибо вам. Если бы не вы… не знаю, что они со мной сделали бы. Они такие страшные, мерзкие и очень умные. Понимаете, они умеют мыслить. Да-да, я сама в этом убедилась. На вид обычные растения, а стоит расслабиться, как они сразу превращаются в убийц.

Наталья протянула гостье сок:

– Выпей.

– Можно я сегодня переночую у вас? – София с мольбой смотрела на Катку. – Много места не займу. Могу лечь прямо здесь, в гостиной. Я не должна возвращаться назад, пока они не успокоятся. Мне надо где-нибудь пересидеть.

– Без вопросов. Спать будешь в комнате для гостей.

– Минуточку. – Розалия подняла вверх указательный палец. – Может, у тебя и нет вопросов, а мне не терпится разобраться в ситуации. Значит, так, Соня…

– София.

– Это одно и то же.

– Нет! Я предпочитаю, чтобы меня называли Софией.

– Да ты еще и с гонором. Смотрите, какая фифа! Заруби себе на носу, Соня, в этом доме все должны подчиняться мне. Поэтому, пока ты здесь, ты Соня. Ясно?

София отмахнулась:

– Как вам угодно.

– Едем дальше. Для начала ответь, что ты пила?

– В смысле?

– Чем, говорю, трубы гасила, алкашка? Я еще в машине почуяла запах спиртного. Не вздумай отрицать.

София смутилась.

– Я выпила днем пару бокалов вина.

– Значит, все-таки пьешь?

– Нет-нет, исключительно по праздникам.

– А сегодня что праздновала?

– Сегодня выпила от перенапряжения.

– Ты по дому всегда в пеньюаре расхаживаешь?

– Ну в принципе, да. Разумеется, если жду гостей, одеваюсь подобающим образом.

– Поговорим о цветочках. Ты утверждаешь, что они хотят тебя убить.

– Утверждаю.

– Сама как полагаешь, мы поверим в эти бредни?

– Мне никто не верит. Соседи считают меня ненормальной, я неоднократно замечала, как некоторые дети, завидев меня, начинают перешептываться и тыкать пальцами. С одной стороны, я их отлично понимаю, трудно поверить мне на слово, но с другой… я же видела это собственными глазами. Цветы живые, они жаждут чьей-нибудь смерти. И я голову могу дать на отсечение – растения запланировали меня съесть.