Рука герцога накрыла ее руку.

Огоньки свечей все еще колебались, отбрасывая причудливые тени. Пар поднимался от воды, делая воздух горячим и влажным. Его рот приоткрылся… поцеловать ее или выбранить за дерзость?

С ее губ готов был слететь ответ, что она не из таких. Хотя Элиза имела привычку игнорировать здравомыслие и рассудочность, когда дело касалось удовлетворения ее собственного любопытства, погони за интересным материалом для газеты или мужчин. У нее были собственные секреты и истории, подтверждавшие это.

Дженни, вторая служанка, выбрала именно этот момент, чтобы войти в комнату. Послышался вздох облегчения — ее или герцога? Элиза отдернула руку. Герцог закрыл глаза и откинулся назад, когда она поднялась и пошла поговорить с Дженни.

— Я просто зашла узнать, закончил ли его светлость, — шепнула Дженни. — Нам нужно вылить воду и убрать ванну. — Потом ее глаза округлились: она тоже заметила татуировку. — А вам нужно постелить постель и все такое. И будьте осторожны… вы знаете его репутацию.

Редакция «Лондон уикли»

На следующий день, среда

Элиза мчалась по Флит-стрит. Сердце колотилось в груди. Больно было дышать.

Незаметно прошмыгнуть мимо дворецкого Саддлера и стоявших поблизости лакеев — это настоящее испытание. Экономку, миссис Пенелопу Баксби, легко миновать, если она приложилась к виски. Было уже далеко за полдень, а экономка начинала обычно свою службу во время ленча. Дженни согласилась прикрыть отсутствие Элизы, сказав, что она убирается на чердаке. Там ее искать никто не станет.

Элиза появилась в доме 57 по Флит-стрит с колотящимся сердцем и вздымающейся грудью. Она кивнула Мехитаблу Лауду, устрашающего вида дружелюбному гиганту, который охранял редакцию и всех в ней, особенно мистера Найтли, владельца и издателя самой читаемой в Лондоне газеты светских сплетен.

Элиза еще не совсем успокоилась, когда наконец оказалась на еженедельном собрании корреспондентов «Лондон уикли». С опозданием. Деймиен Оуэнс и Алистэр Грей перестали болтать, головы повернулись в ее сторону. Заметив ее костюм, Найтли приподнял бровь.

На Элизе было простое серое платье, белый передник, волосы прикрыты маленьким белым чепцом. У нее не было ни места, ни времени переодеться. Руки покраснели и огрубели от утреннего мытья полов.

Аннабелл задала вертевшийся у всех вопрос:

— Элиза, почему ты вырядилась как служанка?

— Я недавно устроилась на работу в дом герцога Уиклиффа, — ответила она, когда в комнате зашушукались, и заметила, как глаза Найтли блеснули и улыбка тронула его губы.

Все знали, что означает шпион в доме, о котором весь Лондон горит желанием узнать.

Элиза всегда писала статьи, которые требовали перевоплощения, а зачастую и маскарада, она исследовала большей частью невидимые стороны лондонской жизни. Другие газеты редко поднимали эти темы. Она писала о грошовых свадьбах низших классов, о шарлатанских снадобьях от всех болезней и однажды даже провела несколько дней в работном доме, чтобы рассказать лондонцам о реальном положении дел.

Она умела полностью погрузиться в другую жизнь, рисковать душой и телом ради статьи в газете. Но на этот раз все по-другому, потому что в деле замешан скандальный, таинственный, чуждый условностям герцог. Еще больше возбуждало всеобщий интерес то, что каждая ее колонка могла оказаться последней.

Но не эта. Элиза улыбнулась. У нее в руках настоящее золото.

— Татуированный герцог, — объявила она, и редакция взорвалась вопросами.

Сердце Элизы бешено стучало, голова кружилась. И не просто от спешки, а от неизведанного ощущения, от пьянящего чувства — быть в центре внимания. Элиза вручила Найтли листок, отсыревший и помявшийся, пока она бежала в редакцию.

«Это самое прекрасное и самое трудное время для нового герцога Уиклиффа, недавно вернувшегося в Лондон принять старинный и печально знаменитый титул. Он выглядит совсем не так, как полагается герцогу. У него ужасно длинные волосы, это не модно сейчас и не было модным десять лет назад, когда он покинул Англию. Как простой моряк, герцог носит в ухе маленькую золотую сережку.

Но все это пустяки по сравнению с его татуировкой…»

Найтли бегло просмотрел статью и прочитал вслух:

— «У него вид необузданного языческого воина».

Элиза почувствовала, как у нее запылали щеки.

Знай она, что Найтли станет читать вслух текст, торопливо написанный поздней ночью, она бы вычеркнула эти слова.

Она взглянула на подруг. Голубые глаза Аннабелл округлились от удивления, восхищение Джулианы было неподдельным: эта история, несомненно, утоляла ее ненасытную страсть к сплетням. Софи слушала с явным интересом.

— Это восхитительно скандально, — пробормотала Джулиана Роксбери. Она была автором колонки «Светские расследования», лучшей колонки сплетен в Лондоне.

— Скандал отлично продается, — машинально заметил Найтли. На этом принципе он построил свою постоянно разрастающуюся газетную империю.

— А такой материал, когда опубликован, становится скандалом, — прошептала себе под нос Элиза.

Аннабелл Свифт, ведущая колонку советов, самая милая девушка на свете, сочувственно кивнула.

— Скандал обычно говорит о многом, — заметила Джулиана, когда собрание быстро завершилось.

— Да уж, — добавила Софи. С тех пор как она вышла замуж за герцога Гамильтона и Брэндона, обладателя сразу двух титулов, Софи время от времени писала о свадьбах, которые ненавидела, в своей колонке «Мисс Харлоу о браках в высшем свете». Но чаще писала о моде, которую любила.

— Спасибо вам обеим за рекомендательные письма, — начала Элиза, и ее богатые титулованные подруги рассмеялись. Без подобных писем на работу служанкой не устроиться. Элиза продолжала: — Экономка была потрясена, что особа с моими столь безупречными качествами пожелала променять труд в ваших домах на работу у герцога Уиклиффа.

— Мало она знает… — пробормотала Софи.

— Я ужасная горничная, но никто не горит желанием занять мое место, — продолжала Элиза. — Похоже, репутация герцога отпугнула всех, кроме самых отчаявшихся претенденток, а слухи о долгах распугали остальных. Так что мне повезло.

— Да, хорошую прислугу трудно найти, — сочувственно проговорила Джулиана.

— Все будут рваться на работу в этот дом, когда напечатают твою статью о татуированном герцоге.

— Статью, которая наводит на мысль, дорогая Элиза: а как ты узнала о татуировках? — многозначительно заметила Джулиана.

— Думаю, все умирали от любопытства, но не посмели спросить, — добавила Аннабелл.

— Мне довелось увидеть герцога в ванне, — сказала Элиза, но эти слова объясняли далеко не все. Они не передавали колеблющиеся огоньки свечей, поднимающийся от горячей воды пар, то, как она опустилась на колени и водила пальцами по извилистым линиям татуировки.