— Галине все прощается, — продолжала его спутница. — Вы бы заехали к Сафьянову. В гости! — Величаева громко захохотала. — Не сомневаюсь, Галка у него пьяная лежит!

— Ну что вы! — возразил Степанов. — Как же я вот так запросто заеду к столь важной персоне!

— Ага, вы не можете! — торжествовала Величаева. — А Галина — может!

И тут Степанов задал неожиданный вопрос:

— Сафьянов был единственным любовником Томской?

— Единственным? — переспросила Величаева и похлопала следователя по колену почти ласково. Пальцы ее были унизаны кольцами. — Конечно, не единственным! Были еще, к примеру, Байков, Тимошенков Сергей Сергеевич... Да у нее их столько было, не сосчитать!

— А какие у нее были отношения с сыном?

— Отвратительные! Они ненавидели друг друга. А как бы вы относились к матери, которую приходилось увозить из театра пьяной?!

— Но-но! — осадил следователь расходившуюся солистку. — Не переходите наличности!

— Ой! Простите! — Она как будто опомнилась.

Разговор становился интересным.

— Значит, причиной их ссор был алкоголизм Томской? — спросил Степанов.

— Не только. Антон играл, а она ему денег не давала.

— А чем он, собственно, занимается?

— Еще учится. Будущий солист балета, уже танцует в Большом.

— И что же он собой представляет?

— Да ничего особенного! Голубой мальчик. Друг у него есть, очень близкий, по прозвищу Юпитер. Ну, что еще? Антон, в отличие от матушки, не пьет, зато нюхает и обожает казино! А Галине вечно не хватает на выпивку. Вы ж понимаете, она дешевым портвейном наливаться не станет! А Антону то водный мотоцикл подавай, то акваланг, то «Феррари», то билеты на Гоа...

— Но «Ягуар» она ему все-таки купила.

— Это — да, купила!

— Вы столько о ней знаете!.. — Степанов запнулся. Ему показалось, что он забыл, как зовут Величаеву. Или никогда и не знал?

Она поняла причину его смущения.

— Анастасия Макаровна, — подсказала она. — Меня зовут Анастасия Макаровна. Да, я хорошо знаю Томскую. На самом деле я — ее единственная подруга, настоящая, а не какая-нибудь льстивая шестерка! Ей ведь все врут, я одна говорю правду!

Машина повернула на Петровку.

— Остановите, пожалуйста, — вежливо попросил Степанов. Выйдя из дорогого авто, он простился со своей спутницей:

— Думаю, мы еще увидимся.

— Буду рада! — Величаева оскалила крупные жемчужные зубы.

Степанов поспешил прямиком в свой кабинет. Надо было многое обдумать. Значит, Томская — любовница Сафьянова. Тимошенков — бывший (если не нынешний!) любовник Томской. Следователь нарочно не спросил Величаеву, кто же будет петь главные партии, если Томская так и не найдется! И без вопросов было ясно, что место примы займет Анастасия Величаева! И на гастроли за рубеж тоже отправится Величаева. А Тимошенков тревожится о Томской, хочет, конечно, чтобы ее нашли... Нет, нет, выходит все как-то подозрительно гладко! Уж не лукавит ли Анастасия Макаровна?..

Степанов вспомнил о кассетах и заглянул к Даниилу Евгеньевичу, чтобы взять их.

— Как зуб? — участливо поинтересовался коллега.

— Подлечил, — коротко откликнулся Степанов.

— Больно было?

— Еще бы!

Нелеченый зуб продолжал ныть. Степанов возвратился к себе и принялся за просмотр кассет. Вот зрители входят и выходят... мельтешат... снимают пальто и шубы... Так, билетерши... администратор... Программки... Зал... Ха-ха!.. Господин Степанов с супругой изволят беседовать с безработным банкиром Овчинниковым и его Амалией... Ага!.. Директорская ложа занята!.. А вот и конец спектакля... Входят, выходят, мельтешат... Кто у нас тут на подозрении?.. Антон входит. Все выходят, а он входит. Приехал увезти пьяную мать? Расталкивает людей. Что это у него с рукой? Как будто вывих? Или нет?.. Антон направился наверх. Там уборная Томской. Величаева и Тимошенков идут ему навстречу. Обменялись кивками. Почему Величаева в театре? Степанову вовсе не показалось, будто Галина Томская была пьяна. Но ему ведь никто не казался пьяным, ни Томская, ни Тимошенков... И ведь Галина допела партию Снегурочки до конца. Но тогда зачем приехали Величаева и Антон?.. Стоп! Почему всего тринадцать кассет? Чертова дюжина! Где еще две? Кто потерял? Конечно, не охранники в театре! И не стоит на них бочку катить. И наверняка искать бесполезно. Это отнюдь не случайная пропажа! Ясно, что на исчезнувших кассетах возможно было увидеть Антона и... кого-нибудь еще!.. Василий Никитич подпер ладонями щеки... Нет, что бы там ни говорила красавица Величаева, а Томская, конечно же, мертва!

Размышления следователя прервал телефонный звонок. Позвонила жена. Попросила Степанова заехать за сыном. Их единственное сокровище, будущий медик, сегодня должен был задержаться в анатомичке. Бр-р! Степанов вздрогнул. Конечно, он за время работы в Управлении перевидал немало трупов. Но мальчик такой хрупкий...

Сцена пятая

В этих помещениях отвратительно пахло. Формалином и трупами. Уже в коридоре Степанова встретили два буроватых тела, растянувшихся на специальных оцинкованных столах. Вокруг столов теснились студенты, готовились к экзаменам. Кто-то из них объяснил Василию Никитичу, где найти Николая.

В подвале две тусклые лампочки под потолком едва рассеивали темноту. В огромных зловонных ваннах что-то шевелилось. Степанов позвал:

— Коля! Коля!

Сын подошел к отцу. В руке Николай держал нечто вроде багра. Ему было поручено вымочить трупы. Работа не пыльная, но, прямо скажем, отвратительная! Трупы плавали в ваннах. Показывались то затылок, то плечо.

— Кто это? — тихо спросил Степанов. — Бомжи! — ответил сын, явно изображая крутого медика. — Некоторые сами себя продают, еще когда живые. Ну, чтобы потом, после смерти, по их трупам учились!..

Из темноты вышел сокурсник Юра, нехотя взял у Николая багор.

— Я пойду у препода отпрашиваться! — пояснил ему Николай. — За мной батян приехал.

Степанов пожалел несчастного Юру, которому предстояло оставаться здесь в одиночестве, наедине с мертвяками...

«А вдруг и Томская здесь!»

Эта внезапная мысль обожгла Степанова. Он вытянул шею. Ему почудилось, будто трупы копошатся в ваннах. И этот запах!.. Да, формалин! В кабинете Грубера тоже пахло формалином!..

Степанов схватил сына за руку и потащил его к машине. Отпроситься у преподавателя студент Степанов так и не успел!..

Разумеется, в театральной поликлинике никого не было. Окна глухо темнели. Василий Никитич звонил и стучал напрасно. И зачем? Ведь все равно у него не было ордера на обыск! Костяшки пальцев заныли. Степанов вернулся в машину.

Всю дорогу до дома сын поглядывал на отца с недоумением, но вопросов не задавал, понимал, что у батяна работа такая!

В прихожей их встретил повеселевший пекинес Чумарик. Маша весело улыбалась, осыпая песика ласковыми словечками. Николай хмуровато