Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Говорить буду я, - цедит жёстко, и меня окатывает алкогольная аура. Плюхаюсь на кровать, смотря на него надменно. Раньше подобного не позволял, как и иметь нагулянного на стороне ребёнка. – Во-первых, ты перестанешь смотреть на меня так.
- Как? – хмыкаю, но тут же отвожу взгляд.
«Глаза в пол, мерзавка, кому сказала!» – будто слышу в ушах голос Раисы, и слова догоняет пощёчина.
- Во-вторых, ты не станешь говорить о том, что произошло, с другими.
«Смотри мне! Узнаю, что трепалась кому-то об этом, хуже будет». Мымра уходит, а я держусь за ноющие рёбра, и лучше сделать так, как она говорит, потому что может быть ещё хуже.
- Или уже разболтала? Бабы все такие, - чувствую злобу на всех, и попадаю в список виновных.
- Думаешь, удастся сохранить в тайне, что какая-то девка родила от моего мужа? – не удерживаюсь от замечания, хмыкая.
- Это! Мой! Сын! – Говорит отрывисто каждое слово.
Всё же мальчик. Наследник! Не ювелир Жданов. Снова кольнула ревность, когда вспомнила, как мечтали о сыне, а он просил немного подождать. Вот чего ждали, оказывается.
- Это моя забота! – рычит так, что, боюсь, разбудит Зойку. А Жданов тут же кривит губы, оказываясь рядом. – Не лезь, куда не следует! Живёшь в своё удовольствие, соришь моими деньгами. Где бы ты была, если бы не я?
Удар под дых. Он клялся, он искренне клялся, что никогда не произнесёт этих ужасных слов. А я знала: придёт тот день, когда они станут достоянием моих ушей. Соришь – слишком громко сказано.
- Я тебе всё это дал, - машет в сторону. – И этот сраный ковёр, - пинает его, будто и вещь в чём-то виновата, но запинается и падает. Кажется, вместе с ковром придётся выбросить и его костюм. А заодно и нашу совместную жизнь.
Глава 5
Жданов любит материться, делает это красиво и со вкусом, но сейчас он больше похож на сапожника, а я сижу, обхватив голову руками. Когда же закончится этот чёртов день?
Зойка уснула счастливая, если не считать того, что так и не дождалась ни отца, ни поздравления от него. На часах начало второго, а я смотрю, как поднимается с пола Денис в «окровавленной» одежде, испачканной вином. Тост удался.
- Чтоб тебя, - шипит и снимает пиджак, принимается расстёгивать пуговицы на рубашке. – Знаешь, сколько стоит?
Вопрос риторический, потому пропускаю его мимо ушей.
- Зачем ты вернулся? Почему не остался с ней? – хочется, чтобы лгал и говорил, что блондинка для него ничего не значит, но вместо этого отвечает.
- Это мой дом, Слава. Всё, что в нём, - обводит рукой комнату, - моё. И я могу возвращаться сюда, когда захочу, - язык заплетается, но он говорит то, что думает.
- В какой момент мы с Зойкой стали мебелью или ламинатом? – не могу молчать.
- Ты моя жена! – рубашка опускается на стул, и Денис намерен снять брюки. Он так делает каждый вечер перед сном. Но сегодня эти действия кажутся неприемлемыми. Чужеродными. И он раздевается прямо здесь и сейчас. Когда я знаю, что у него роман с какой-то девкой. Не хочу смотреть на обнажённое тело, потому отворачиваюсь.
– А Зоя – моя дочь! – добавляет тут же.
- Может, не твоя, - хочу его злить. – Разве забыл, что говорит любимая свекровь? – кривлю улыбку, смотря в тёмное окно с рядом мерцающих фонарей. – Нельзя верить подзаборной девке!
- Я верю данным ДНК.
- Что? – не сразу понимаю, резко оборачиваясь и пялюсь на красивое тело в одних боксерах. Он гордится им, впрочем, как и я. Только теперь оно мне не принадлежит.
- Не вижу ничего ужасного. Я сделал тест. Лишь хотел удосто, - начинает и тут же осекается, - удостовериться, - это слово даётся ему с третьего раза, - что ты говоришь правду.
Пощёчина – любовница мужа и их ребёнок.
Пощёчина – в этом доме нет ничего моего.
Пощёчина – тест ДНК, потому что мне нельзя верить…
- Знаешь кто ты, Жданов? – поднимаюсь с места, проходя мимо. – Мудак на палочке.
Намерена уйти, но хватает моё запястье.
- Не так быстро, Ракитина, - Рыжий хитро смотрит в глаза, крепко держа рукав растянутого свитера. – Ты мне должна, - его губы кривит усмешка. – За всё надо платить, привыкай.
- У меня нет денег, - пытаюсь вырваться, и до уха доносится звук лопнувших ниток моей одежды.
- Можно не деньгами.
Поднимаю на него испуганный взгляд, встречаясь с его довольным.
- Ну куда ты, Слава? – дёргает на себя Денис, и я тут же оказываюсь в его объятьях.
Запах тела и одеколона сливаются вместе, образуя свой неповторимый микс, от которого у меня всегда кружилась голова. На секунду закрываю глаза, вдыхая знакомый аромат, только улавливаю что-то чужеродное, относящееся ни к нему. Другую женщину. А, может, это мне только кажется.
- Ну чего ты, чего? – шепчет ласково, будто мы не поделили самую малость, и сейчас он намерен мириться. Одна рука обхватила меня в районе груди, а вторая лезет под платье, и я ощущаю ягодицами его желание. – Хочу тебя, - выдыхает горячим воздухом в ушную раковину, - моя девочка. Люблю тебя, Слава, люблю.
И он НЕ делает мне больно физически, наоборот, хочется поддаться, хочется быть убаюканной его ложью. Только грудь рвёт тоска и горечь, невидимые когти раздирают кожу так, словно намерены добраться до сердца и вырвать его к чертям собачьим.
- Пусти, - пытаюсь вырваться и разомкнуть его руки. – Пусти!
Он борется со мной, тело с желанием, разум с соблазнами. Он меня предал и растоптал, его любовница пришла прямо сюда, чтобы унизить меня, показать, что я наивная глупая жена, которая ничего не видит дальше своего носа. Что я нищенка, у которой за душой ничего, кроме старой квартиры в области, где мы всё собирались сделать ремонт, но Денис говорил, что чуть позже. Позже так и не настало.
- Славаааааааа, - губы обхватывают мочку уха, и тело готово отзываться на его ласки, как всегда прежде. Готово поддаться, пока его ладони принимаются массировать мою грудь.
«У него любовница. У него ребёнок», - твержу себе.
-
