- Да, пойдемте, - обрадовалась Анюта. - Я повторю горячее, там еще много осталось. Гастрыч, брось эту мерзость и вымой руки.

Никто не хотел возражать.

В столовой старший Артур Амбигуус сел и мрачно уставился на комнату сына. Из-за плотно запертой двери доносился бессмысленный негритянский рэп.

Не выдержав и разве что поддержав, но не прочувствовав печенью тост, остроумно сплетенный Крышиным, он встал и отправился к своему младшему Артуру. Войдя, притворил за собой дверь.

Тот, памятуя об ушах, немедленно убавил звук и отложил полный кляссер с международными лизучими марками, которыми утешался.

- Слышишь, Артур Артурыч, - отец, когда под впечатлением должности выпивал, всегда размножал себя, обращаясь к сыну по имени-отчеству. - Говори правду, не то хуже будет. Ты грибы из сортира ел?

- Из сортира? - глазенки Амбигууса-младшего вытаращились. Он ждал обвинений в мелком гангстерстве, тунеядстве, но только не в этом. - О чем ты толкуешь, батя?

Батя сверлил его взглядом. Нет, этот олух не замечал вокруг себя решительно ничего. Весьма вероятно, что он не кривит душой и не имеет понятия об отхожих грибах.

- В сортире выросли грибы, - предупредил он как можно строже. - Все пересчитаны. Если я недосчитаюсь хоть одного... Впрочем, они смертельно ядовитые, - Амбигуус, будто ему было безразлично, пожал плечами. - Я недосчитаюсь тебя. Ты поймаешь такую галлюцинацию... гальюнную, вот уж каламбур... что назад уже не вернешься. А будешь звать и просить: мама! папа! Уже с того света! Паря над собой, неподвижным и холодеющим! Лежащим на реанимационном столе, с катетером в письке! А папа - обычный нарколог! Папа не каждого вытащит с того света! Даже единоутробного (в этом старший Амбигуус запутался) сына! Ты понял меня?

- Понял, понял, - кивал запуганный отрок.

- И чтобы ни слова не говорил своим дружкам, отродью, по которому плачут все тюрьмы сразу... Канальям, дебилам, мордоворотам..., - и он почти целиком перечислил химический факультет, временами сбиваясь и включая в перечень собственных, подзабытых однокурсников.

- Батяня, я никому, честное слово...

- Ну, добре.

Больше прочего Артура Амбигууса-старшего успокоило то, что сын не выказывал никаких признаков опасного отравления. Это внушало доверие и осторожный оптимизм.

5. Горящие моторы и трубы

Время шло. Краснобрызжая, переполненная борщом, удалилась первой. Она уже побрызгивала свеклой. За ней последовали Кушаньевы, выпив, резвившиеся, как дети, которых они лечили. Он вырывал шарфик у нее, а она у него: Карл и Клара не крали, они затеяли веселую возню с кларнетом и кораллами, но это уже потом, без лишних глаз. Товарищи школьной поры, Крышин и Ключевой, покуда гости расходились, прилегли полежать. В активном - даже нежелательно активном состоянии - оставались окулист Извлекунов, Гастрыч и сам старший Артур Амбигуус, да еще, понятное дело, Анюта-жена, уже убравшая со стола все лишнее и грязное, оставив только чайные приборы и недоеденный торт.

- Чего-то не хватает, - заметил, помолчав, Гастрыч.

- Ребенку понятно, чего, - мгновенно подхватил окулист.

- У нас, к сожалению, пусто... - пробормотал Амбигуус. - А у ребенка другие понятия. Ему не хватает другого...

- Так скинемся! - недоуменно ответил сосед. - Потом, у меня еще что-то там оставалось, но это на утро, на крайний случай... Когда хоть немного еще постою.... нннна краю-у-у-у-у..... но именно, что немного...

- Гастрыч! - Артур Амбигуус, перевоплощаясь в нарколога, формально погрозил ему пальцем. Неизбежного не избегнешь.

- Да ладно тебе, - отмахнулся тот. - Баба твоя визжать не станет.

- При гостях она, конечно, потерпит, - сказал Артур, оглядываясь в сторону кухни и натыкаясь на грозящий кулак Анюты. Но кулак грозил не особенно строго, потому что кому же и вытрезвлять потом Гастрыча, как не кормильцу? Доход, радение о семейной казне...

- Как-нибудь выдержит и переживет. - Он полез за пазуху и вынул бумажник. - К сожалению, доходы наши...

Извлекунов, согласный на складчину, извлекал между тем какие-то деньги - тоже не очень большие.

- Так, - Гастрыч начал считать. - Ваши, мои... плюс у меня на совершенно пожарный случай. Короче, рекогносцировочка: ждите меня - я скоренько сгоняю на угол, в круглосуточный, да загляну к себе...

- Без вас там добавлю своего ядовитого... - продолжил Артур Амбигуус ядовито.

Сосед прикинулся глухим.

- Одна нога здесь, другая там, - посоветовал окулист. - Потому что еще двое заснули на диванчике в спальне. В обнимку, как щенята. Тут остается развести ногами! - захохотал он. - Хотя нет, я пойду с вами. - Он почему-то перестал доверять Гастрычу. - Не возражаете? У тебя, коллега, занятные товарищи школьных времен. Ты, часом, не частную школу кончал, Артур? Какой-нибудь Итон? Сугубо для мальчиков? Но им тоже захочется, если проснутся...

- Вот сами и купят, - отрубил нежелательное "если" Гастрыч, уже готовый отправиться в привычное путешествие и ощущая в себе острое желание проверить карманы у спящих.

- Правильно, - согласился нарколог Артур. - Без работы меня не оставят. Иди.

Гастрыч, почему-то на цыпочках - не иначе, боялся-таки хозяйских жен - прокрался в прихожую и вышел. Извлекунов засеменил следом. Сию секунду возникла Анюта.

- Артур, - она молвила укоризненно, но не вполне, ибо из нее пока тоже не выветрился хмель, да согревало грядущее доходное дело.

- Все путем, - муж выставил ей ладони, которые бывали - когда ладони, а когда и кулаки.

6. Астральные приготовления

...Вернулись нескоро.

- В вашем подвальчике такая толпа, - преувеличенно негодовал Извлекунов. - Пьяные юнцы, размалеванные, с серьгами в ушах, с кольцами в ноздрях, с девками и бутылками в... короче, все до единого - мои клиенты... С такими зубами, сплошь гнилыми...

- Ты же окулист, - напомнил ему Амбигуус.

- Да? Ну и наплевать, в мечтах я всегда был стоматологом. И родился уже с зубами... И фамилия, можно сказать, цеховая...

- Смотря, что за цех, - усмехнулся хозяин. - Я извлеку из широких штанин...

С этого момента знаменитый поэт припомнился и наново засел у него в памяти, что будет не однажды явствовать из дальнейшего.

- В такое время там вечно не протолкнуться, - сообщила Анюта Амбигуус про подвальчик, и можно было лишь удивляться уже ее-то, необъяснимой, осведомленности. Потому что как раз в подобные часы порядочным домохозяйкам не полагалось туда спускаться.

- В конечном разрезе, вот, - Извлекунов поставил на пятнистую к тому