Сестра принесла горячий сладкий чай и принялась поднимать подушки, устраивая больного поудобнее. И пока сестра помогала воскресшему Шумахеру, доктор отправился в свой кабинет, чтобы заказать в ресторане особое блюдо – бульон с кусочками курицы. Надо заметить, что в приступе радости заказ он оплатил со своего личного счета.

Налюбовавшись хорошим аппетитом молодого человека и последовавшим за ночной едой крепким сном, доктор отправился домой, лелея надежду попасть в историю медицины.

Еан наконец-то решился.

По правде говоря, ему давно уже требовалась смена деятельности, да и надо же, в конце концов, сориентироваться, куда он попал. А потому, убедившись, что все идет правильно: Стефан спит, а тело восстанавливается в строгом соответствии с заданной программой, – он решил прогуляться.

Установив на всякий случай метку рядом с госпиталем, чтобы не заплутать возвращаясь, он поднялся над городом и принялся осматриваться. С детства обученный мыслить космическими масштабами, он попытался определиться со звездой, скрытой по ночному времени в тени планеты – на небе виднелся только серебристый серп ночного светила. «Тоже мне проблема, – усмехнулся Еан про себя, поднимаясь и привычно направляя внимание на ближайшие видимые созвездия. – Вот и Кассиопея, и Альфа Центавра… Ну и куда же меня занесло?»

О нет!

В первый момент возникло невероятное искушение сделать вид, что это ошибка, и попробовать определиться с местоположением еще раз. Но уж кто-кто, а он-то точно знал, что никакой ошибки нет и не может быть: его внутренний навигатор работал четко. По какому-то невероятному стечению обстоятельств он оказался именно там, где хотел быть меньше всего. «Как они называют свою планету? – задался он вопросом и немедленно получил его: ноосфера вокруг него хранила все мыслимые названия. – Ага, Земля… Ну что же, пополни свой опыт, узнай и этот мир».

А что еще оставалось делать?

И он спустился ниже, пытаясь уловить, чем и как живут на этой планете ее обитатели.

Исследование оказалось настолько захватывающим, что он почти потерял счет времени. Еще бы – здесь оказалось множество разных рас и народов, образующих связи и отношения, которых хватило бы на несколько планет, а то и созвездий. «Надо же, какой поразительный конгломерат. – Еан не уставал удивляться и восхищаться причудливостью происходящего. – Они до сих пор не сдаются!» Наконец, насмотревшись вдоволь, он вернулся и немедленно обнаружил, что за время его отсутствия Стефан решил взять бразды правления в свои руки.

Никакой ошибки: вполне бодрого пациента куда-то везли прямо на кровати, оборудованной, как оказалось, колесами. Еан решил не суетиться, а тихо понаблюдать. Заодно он быстро пробежался по основным поврежденным участкам тела, отметив, что результат более чем заслуживает одобрения. Не будучи дипломированным врачом, а имея за плечами лишь курс по выживанию, усиленный неистребимым намерением доктора рю Морана вдолбить императорскому наследнику все, что только могло пригодиться тому в долгой тысячелетней жизни, он справился на славу.

Конечно, до полного выздоровления еще необходимы время и тренировки, но основа сложилась прочно. Оба позвонка еще не нарастили достаточный костный слой, но уже обволокли нервный ствол со всех сторон, обеспечив защиту для нервных потоков. Ребра тоже потихоньку срастались. Чуть хуже обстояло дело с трубчатыми костями ног, но через небольшое время и они придут в полный порядок. Что касается печени, то, пока Стефан спал, тело усердно трудилось над ее регенерацией и изрядно преуспело.

В общем, дело шло на лад.

Что, впрочем, вскоре подтвердили и местные врачи. Они, как оказалось, не обучены использовать собственные органы чувств и вынуждены просвечивать тела лучами, сродни космическим, но очень-очень слабыми. Почему-то этот метод назывался рентгеном. Изображения на пленке, судя по наблюдениям, вызвали у местных специалистов огромный ажиотаж. Доктор, который поначалу хотел отрезать ноги, теперь потрясал снимком кости голени и вещал о собственном предвидении целой куче обступивших его людей в белых халатах. Еану очень хотелось припомнить доктору первоначальное намерение, но он решил проявить великодушие. В конце концов, насколько он мог судить, радовался тот совершенно искренне.

После того, как все эти люди вдосталь навосторгались достигнутым успехом, Стефана отвезли обратно в палату, где он, накормленный теперь уже настоящей курицей, снова уснул.

Еан же вновь отправился изучать планету, упоминания о которой на родине не пользовались популярностью. Изучать, сопоставлять и думать.

С утра врач разрешил Стефану принимать гостей, и Еана отвлек громкий возглас «Мама!», которым тот приветствовал вошедшую в комнату даму с выкрашенными в ярко-огненный цвет волосами и стремительно бросившуюся обнимать попавшего в беду ребенка.

«Мама, она и есть мама», – подумал Еан, вспомнив, как маленьким он свалился, не удержавшись в седле, с испугавшегося чего-то зирга, а его собственная мать, совершенно позабыв о статусе первой леди, бежала к нему на помощь. Улыбнувшись про себя, он снова отдалился, чтобы проявить деликатность и не мешать Стефану наслаждаться материнским вниманием.

Возвращение оказалось омрачено ощущением мрачной безнадежности: посторонних в палате не было, но пациент изменился до неузнаваемости. Внешних изменений не заметил бы ни один посторонний человек, но Еан-то посторонним в настоящий момент точно не был. Пожалуй, никто в целом мире не знал сейчас Стефана лучше, чем он. Ну, за исключением, конечно, самого Стефана. А тот был не похож сам на себя. Еще утром излучавший радость, сейчас его новый друг впал в оцепенение, полностью закрывшись от любого контакта с окружением.

– Как дела? – Еан мог поклясться, что вопрос услышан, однако ответа не последовало.

«Ну что же, не впервой», – вздохнул он, вспоминая, как долго тренировали его в Центре подготовки капитанов именно по части улаживания всевозможных эмоциональных срывов в команде. Как бы ни готовили каждого члена команды, как бы ни проверяли на психическую устойчивость, алеоты, да и не только они – то же самое можно было сказать почти о любой расе галактики, – оставались подверженными эмоциям. И в условиях дальнего космоса, когда помощи извне ждать не приходится, для сохранения работоспособности всей группы капитан должен уметь справляться с подобными расстройствами собственными силами. От всякого рода химических препаратов пришлось отказаться еще несколько тысячелетий назад: оказалось, что лекарства хоть и блокировали негативные эмоции, но превращали дееспособного члена команды в обузу. А потому одним из обязательных требований к капитану являлось умение улаживать расстройства на ментальном уровне.

«Ну вот, поздравляю, – обратился он сам к себе. – Хоть ты пока лишен собственного тела и команда у тебя всего из одного человека – ты снова капитан. Давай, принимайся за дело!»

И он взялся за работу.

Стефан, конечно, не подозревал, с каким специалистом имеет дело, и упорство, с которым он пытался спрятаться от проблемы, выглядело детской попыткой, справиться с ней не составляло большого труда. Вскоре Еан с удовлетворением наблюдал, как оцепенение сменилось бурно хлынувшими слезами.