– Кто следующий? – спросил я нахальным уверенным тоном.

– Я, – откликнулась молоденькая девушка в бирюзовомсарафанчике, открывавшем крупные веснушки на молочно-белой груди.

– Я напишу записку, вы передайте сотрудникам.

Я достал из сумки с пляжными принадлежностями ручку изаписную книжку, вырвал листок и нацарапал: «Стасов, МУР. Срочно».

– А кому отдать? – спросила веснушчатая, забирая у менязаписку.

– Все равно. Кто есть в кабинете, тому и отдайте.

Минут через десять из кабинета вышел человек, взглянув на которогоя помертвел. Это был Игорь Литвак, и лицо его было перекошено до полнойнеузнаваемости. Похоже, я опоздал. Но с другой стороны, я пришел как нельзявовремя, потому что если меня прямо сейчас пригласят в заветный тридцатыйкабинет, то я все успею объяснить, и тогда сыщики не будут задавать всемследующим посетителям вопросы, из которых те сделают вполне определенный выводо имевшем место романе убитой актрисы с председателем кинематографическогожюри.

Девушка вошла в дверь и почти сразу же вышла назад.

– Идите, – процедила она сквозь зубы.

Я ее понимал. Наверное, сидела здесь с раннего утра, асейчас уже полдень. А тут какой-то хмырь без очереди лезет…

В комнате было жарко и накурено, как будто в ней дымила ротасолдат, хотя за столом я увидел только одного симпатичного паренька. Вид у негобыл усталый, глаза – голодные, но волосы почему-то оказались идеальноуложенными, как будто он только что причесался. Может, и вправду привелбыстренько себя в порядок, прочитав записку. Если это так, то мне повезло: кМУРу у мальчика еще сохранилось некое подобие уважения.

– Добрый день, – вежливо поздоровался я. – Мояфамилия Стасов.

– Я понял, – кивнул паренек. – Какие у васпроблемы?

– Сугубо мужские. Меня зовут Владислав Николаевич.

– Сергей Лисицын, – представился он, пожимая руку.

На его ладони я почувствовал жесткие мозоли, выдававшие внем постоянно тренирующегося спортсмена.

– Так вот, Сергей, я по поводу убийства Ольги Доренко.Только что из твоего кабинета вышел Игорь Аркадьевич Литвак. Тебе сказали, чтоон был любовником Ольги?

– Я не понял, Владислав Николаевич, какой у вас интерес.

– Я же тебе сказал, мужской.

– Официальный? Вы откомандированы к нам?

И этот туда же. Вот Крым отделился, а скоро и эти захотятсобственную валюту ввести и границы установить. Республика Курорт. Все с умапосходили.

– Нет, интерес у меня неофициальный. – Я был терпелив,как опытная сиделка у постели тяжелобольного. – Я нахожусь здесь наотдыхе, а на кинофестивале работает моя жена, которая сообщила мне сегодняутром об убийстве Доренко. И я пришел к тебе, Сережа, как мужик к мужику, чтобыобъяснить, что Игорь Аркадьевич никогда не был любовником Ольги, поэтому всетвои подозрения в его адрес напрасны.

– Но если Литвак не был ее любовником, то почему вы решили,что мы его в связи с этим подозреваем? Откуда такие сведения?

– От моей жены. Ведь это она первая сказала вам о Литваке,верно? Первая и единственная.

Сергей молча открыл папку и стал листать бумаги. Я понял,что он ищет показания свидетельницы Стасовой. И пока он будет их искать, яуспею состариться, а Лиля выйдет замуж и нарожает мне внуков. Но я не хотел еготоропить. Мальчик был совсем молоденький и требовал к себе уважения.

– Фамилия вашей жены Стасова? – наконец спросил он, неотрывая глаз от лежавших в папке бумаг.

– Мезенцева. Маргарита Мезенцева.

– Ах вот как!

Черт возьми, ну чего Ритке не жилось с моей фамилией!Сменила ее на девичью сразу же после развода. Вот теперь и объясняйся с каждымвстречным.

Он нашел нужный документ и бегло его просмотрел, потом едвазаметно улыбнулся.

– Забавно получается. Первые свидетели в один голосутверждали, что ваша жена давно ревновала вас к убитой. А она, словнооправдываясь, подбрасывает нам Литвака. Литвак же, в свою очередь,категорически все отрицает. И как вы это объясните, Владислав Николаевич?

Я рассказал ему про наш с Ольгой обман и продевственно-чистую репутацию Игоря. Сергей слушал с интересом, весело хмыкал икивал головой. Но в конце моего покаянного повествования вдруг посерьезнел.

– Почему я должен вам верить? Может быть, вы – друг Литвакаи говорите сейчас неправду, чтобы выгородить его.

– Может быть, – сердито откликнулся я. –Попробуйте опросить всех участников фестиваля, и если хоть одна живая душазаикнется о романе Ольги и Игоря – можете плюнуть мне в лицо. Потому что этогоромана не было, это плод нашей фантазии. Вам назовут с десяток любовников ипоклонников Ольги, но среди этих имен не будет имени Литвака, это я вамгарантирую.

От злости я даже не заметил, как стал обращаться к нему на«вы». Внезапно Сергей улыбнулся открыто и весело, хотя глаза его по-прежнемубыли голодными и какими-то грустными.

– Хорошо, что вы пришли, Владислав Николаевич, а то я ужесовсем замучился. Работаю первый год, опыта мало, а тут такое… Звезда,претендентка на первую премию.

Он умолк и поглядел куда-то за окно. Я проследил за еговзглядом и не увидел ничего интересного, кроме розового фасада большого здания,напоминавшего обком партии.

– Владислав Николаевич, мне сложно говорить… Одним словом,наше начальство залетных помощников не жалует. Я бы хотел спросить вашегосовета, тем более что вы хорошо знали Доренко и ее окружение, но мне за этоголову снимут. Советчик у нас один.

– Это который в двенадцатой комнате сидит? – догадалсяя.

– Он самый, – усмехнулся Сергей.

– И какой же выход? Сделать вид, что я сюда не приходил и тыменя не знаешь?

– Нет. Я включаю вас в список свидетелей и на этом основаниимогу общаться с вами сколько угодно. Только для этого вам придется хотя быиногда приходить сюда. Вы располагаете ценной информацией…

– Нет, Сережа, этот фокус у тебя не пройдет. Твое начальствоменя видело и весьма нелюбезно выставило вон. Если ты попробуешь выдать меня засвидетеля, завтра же я окажусь в двенадцатом кабинете, и допрашивать меня будетего хозяин, а не ты. И вообще, с чего ты взял, что я собираюсь тебе помогать,а? Я, между прочим, в отпуске.

Лицо его вмиг осунулось и окаменело. Конечно, я был груб, нопосле странного разговора с его начальником у меня не было оснований дляблагодушия.

– Если вы сюда пришли, чтобы рассказать о Литваке, значит,вы хотели помочь нам, чтобы мы не тратили напрасно силы и время на эту версию.

– Я хотел помочь не вам, а Игорю. У него очень ревниваяжена, которой он ни разу в жизни не изменял. Если будет скандал, ему вовек неотмыться, ты это понимаешь? Можно всю жизнь ему искалечить, и его жене, кстати,тоже, не говоря уже о детях.