И сейчас она чувствовала, как в ней возрождается желание снова заботиться о нем. Возможно, потому, что он так болезненно переживал историю с Вероникой, а может, просто потому, что Сабрина хотела снова видеть Флинна счастливым, таким, каким он был в студенческие годы.

Флинн снова припечатал Мака крепким словцом, и Сабрина невольно поморщилась. Да, обратного пути уже не будет. Нельзя называть человека такими словами безнаказанно. Чтобы все сгладить, потребуется и время, и расстояние. А с таким человеком, как Мак, расстояние должно быть от Токио до Лондона.

Массивная деревянная дверь почти не заглушала голосов, и в результате около нее собралось несколько сотрудников, в изумлении застывших посреди холла. Внезапно крики прекратились, но, как ни странно, напряжение от этого лишь возросло. Сабрина попыталась изобразить на своем лице улыбку и повернулась к Гейджу и двум молоденьким девушкам-стажерам.

– Круто, – ухмыльнулся Гейдж и, отхлебнув кофе, обратился к девушкам: – Если не хотите попасть под раздачу, вам лучше освободить коридор до того, как они выйдут, – игривым тоном сказал он.

Девушки хихикнули и быстро скрылись за углом.

– Обязательно очаровывать каждого, с кем ты общаешься?

– Я их не очаровывал, я просто был собой, – улыбнулся он.

И ведь Гейдж не лгал, для него флирт был такой же естественной вещью, как дыхание. И все же Сабрина сильно сомневалась, что его подмигивание сможет закрыть девушкам рот. Они расскажут своим подружкам, те – еще кому-нибудь, и вот уже вся компания знает о срыве Флинна. Ей не хотелось, чтобы кто-то плохо о нем думал, хотя Флинн вел себя просто чудовищно с тех пор, как возглавил компанию. Но разве они не видели, что ему больно? Ему нужна поддержка, а не критика.

Гейдж встал рядом с ней, тоже поглядывая на дверь.

– Кто там с ним?

– Мак. И, судя по голосам, несколько других руководителей. Но Рида я не слышала.

– Я проходил мимо, он в своем кабинете, – покачал головой Гейдж.

Что это за совещание, на которое не пригласили никого из них? Интересно, кто был инициатором?

– Что было в эти выходные? – осторожно спросила Сабрина. Может быть, она чего-то просто не знает.

– Выпивка. Много выпивки. Подтверждение того, что пакт оказался правильным.

– Серьезно, как ты можешь поддерживать эту бредовую идею? Вероника, конечно, та еще штучка, но нельзя же праздновать окончание развода, как какой-то…

– Мальчишник?

– Да, – кивнула она. – Как холостяцкую вечеринку. Особенно когда ты планируешь оставаться холостяком во веки веков, аминь.

– Сабрина, если ты хочешь присоединиться к пакту, только свистни.

– Нет уж, я пас. – Она закатила глаза. И почему все предлагают ей этот пакт, словно она сама этого хочет?

– Я никогда не был женат, но я видел, как мои друзья проходили через развод, и это ужасно. А после того, как Флинн потерял отца, развод для него – словно еще одна смерть, которую ему предстоит оплакать. И попойка в выходные тут не поможет.

Последние шесть месяцев она наблюдала, как Флинн пытается справиться со смертью отца. Какое-то время горе довлело над гневом, и в какой-то момент Сабрине показалось, что он словно ожил. В тот день, когда они пили шампанское в честь их новых кабинетов, Флинн улыбался. Он говорил, что «Монарх» скоро переживет перерождение, это была искренняя речь о том, как его ближайшие друзья помогли ему, как поддержали его. Теперь же этого оптимистично настроенного Флинна нигде не было видно. Он снова поддался гневу и застрял в колее, которую сам же выкопал.

– Он занят. – Гейдж положил руку ей на плечо. – Управление компанией – большой стресс, а он не получает того уважения, которого заслуживает. Не беспокойся о его эмоциональном состоянии, Саб, он делает то, что должен, вот и все.

И все же это было далеко не все, как бы ее ни убеждали в обратном Гейдж и Рид. Она знала Флинна, знала его ценности, чувствовала его настроение. Да, конечно, их отношения пострадали за время его брака с Вероникой, но все же она видела его каждый день на работе.

Он всегда был легким, открытым и добрым человеком. Раньше он был счастлив. И, по правде говоря, Флинн не был счастлив вот уже несколько лет. Вероника еще до того, как начала изменять Флинну с его братом, была крайне непростым человеком, и, как бы Флинн ни старался ей угодить, она редко бывала довольна.

Сабрина покачала головой. Флинн заслуживал лучшего.

– Все не так просто, – сказала она Гейджу.

– С ним все в порядке. По-моему, ему просто нужно с кем-то переспать.

Сабрина поморщилась. Она поймала себя на том, что ей не по себе от одной только мысли, что Флинн спит с кем-то еще. Она привыкла к тому, что он принадлежит Веронике, но кто-то еще…

– Класс, – протянула она, саркастично закатив глаза.

Гейдж пожал плечами и повернулся в направлении лифта. Чертова мужская логика! Флинну нужно время и пространство, чтобы залечить раны, и последнее, что ему нужно, – это ночь с безымянной безликой женщиной.

Он провел несколько лет с женщиной, у которой было и лицо, и имя. Поначалу Сабрина испытывала к Флинну чувство собственничества, но быстро поняла, что это нечестно, она никогда не претендовала на него. Но что бы ни случилось между ними, они навсегда останутся лучшими друзьями. И она прямо скажет Флинну все, что думает, если он вдруг решит, что самое лучшее сейчас – привести домой какую-нибудь случайную… бабенку.

Пока она размышляла таким образом, дверь открылась, и из нее вышли люди в деловых костюмах. По большей части это были старшие сотрудники, мужчины и женщины, которые стояли у истоков «Монарха» вместе с Эммонсом, когда у того не было ничего, кроме блокнота и простого карандаша. Удивительно, что Эммонсу Паркеру удалось создать консалтинговую фирму, ставшую одной из топовых не только в Сиэтле, но и на большей части Тихоокеанского Северо-Запада.

Он требовал полной отдачи от всех, включая Флинна, обладавшего уровнем руководящих лиц компании. Когда Флинн закончил колледж, он организовал для Гейджа и Сабрины стажировку в «Монархе», а Рид присоединился к компании несколько лет спустя, после своего неудачного возвращения домой в Лондон. По его собственному признанию, жизнь в Америке ему куда больше по душе, и Сабрина была с ним согласна: Сиэтл подходил Риду гораздо больше, чем Лондон, хотя погода в этих городах была почти одинаковая.

Сабрина посторонилась, пропустив Мака, у которого разве что пар из ушей не валил. На нем был давно вышедший из моды коричневый костюм, галстук был завязан слишком туго, и подбородок Мака нависал над тесным воротником рубашки. Руки его были угрожающе сжаты в кулаки. Другие ведущие руководители вышли следом за ним, но никто из них не выглядел таким же раздраженным, как Мак.

Сабрина искренне улыбнулась Белинде, главе юридического отдела. Белинда была не только профессионалом экстра-класса, но и просто хорошим человеком, и Сабрине она по-настоящему нравилась.