Густаво, сквозь пьянящий аромат благоухающего цветением сада, пошёл к маленькому, двухэтажному домику из белого песчаника.

– Я обожду здесь, – сказал де Ля Рока, кивнув на беседку, увитую плющом и диким виноградом.

Для приличия постучав, Густаво вошёл в дом, и как всегда, при виде ЕЁ, затрепетало его сердце, кровь молотами застучала в висках, и задрожали руки.

– Жюстина, – справившись с волнением, прямо с порога начал рыцарь, – вам необходимо, как можно скорее покинуть Акру!

Жюстина де Бриан, ожидая других слов от него, обиженно поджала свои очаровательные губки.

– На днях вы сказали Густаво, что у вас есть ко мне, важный разговор. Что я должна дождаться вас, вы задержались, ведь уже глубокая ночь, и теперь вы лишь говорите, что я должна, оставить Акру?

– Да! И как можно скорее! С завтрешнего дня, галеры будут перевозить всех желающих на Кипр! Я дам вам деньги, все что имею. Вы там поселитесь, ведь у вас же есть родственники на Кипре, в Европе? Помниться, вы говорили мне о них.

Ни таких слов ждала Жюстина, и не скрывая разочарования села, жестом указав Густаво на стул рядом. Самуил протянул ему бокал с прохладным лимонадом, но Густаво, не замечая его, глаз не сводил с прекрасной девушки.

Как так получилось, что он воин и рыцарь, давший монашеские обеты, влюбился в неё? Полюбил, когда уже седина, щедро посеребрила его виски и бороду?

Он хорошо знал её отца, славного рыцаря Симона де Бриана, погибшего при падении Триполи. Они бились плечом к плечу, но когда вражеский удар сразил Симона, он попросил Густаво позаботиться и уберечь его дочь. И вот тогда, вернувшись в Акру, он и пришёл, в первый раз в этот домик на берегу моря, и впервые увидел Жюстину… И навсегда оставил здесь, своё сердце.

До этого, он как-то постом и молитвами, избегал соблазна и искушения, но с тех пор, когда увидел её, вся его жизнь переменилась, все его помыслы, были только о ней. И это он то, почти святой, суровый поборник устава Ордена? Пока он член Ордена, он не имел право любить женщин, не мог даже прикасаться к ним, обнимать и целовать. Ослушника ждал позор и изгнание. А он жил и воевал всегда честно, но тут, появилась она… Долго Густаво сопротивлялся, ощущая измену и предательство по отношению к Ордену и братьям, пытался с кровью вырвать из сердца все думы о ней, но всё было тщетно. И теперь он разрывался между долгом и любовью, особенно сейчас, когда враг приближался к Акре.

– Вам, небезопасно оставаться здесь… – сделал ещё одну робкую попытку Густаво.

Поникшая было девушка встрепенулась, и горячим пламенем заблистали её глаза.

– Мои предки, пришли на эти земли во время Первого крестового похода! Вместе с нормандцем Боэмундом и Готфридом Булонским! Они завоевали эти земли, поселились здесь, жили и умирали, проливали за неё свою кровь! Здесь погибли мой отец и его брат! Отец моего отца! Как жаль, что Господь, не даровал моему отцу сына, который мог бы с честью продолжить дело нашего рода, по защите Святой Земли! Я родилась здесь, и я, никогда и ни за что, не оставлю этой земли! Пусть я женщина, но решимости у меня хватит на многое!

Но тут, почувствовав, что сказала обидные для рыцаря слова, она осеклась, и сменила тон.

– Ведь вы Густаво, конечно же не допустите, чтобы Акру, этот один из последних клочков христианства в Святой Земле, захватили язычники? Ведь вы храбры и всем известно, что отважнее воинов Христа, нет никого! Ведь на вас, после Господа, всеобщая надежда на Востоке!

Густаво де Вальверде, был последним мужчиной в роду. Отец его умер, братья погибли, и по уставу Ордена, он мог обратиться лично к папе римскому и попросить о снятии с него монашеских обетов, для продолжения рода де Вельварде, тем более, что Великий магистр Гийом де Боже, уже как-то намекал ему об этом. Женитьба на Жюстине, хоть Густаво и не знал, не найдя в себе нужных слов, любит ли она его, было его самым заветным желанием…

Но сейчас, в годину опасности, он не мог покинуть Орден.

Они проговорили почти до рассвета. Густаво настаивал, приводил всяческие доводы, но на них, Жюстина отвечала категорическим отказом.

– Я буду молиться о вас! О даровании Воинам Христа Победы!

Поникший он вышел из дома, и на вопросительный взгляд Энрике де Ля Рока, сокрушёно покачал головой.

– Мне не удалось уговорить её уехать…

В Тампль, осаживая загнанного, в клочьях пены коня, влетел Гуго де Пейро.

– Сарацины! Сарацины! Сарацины! – кричал он прямо с седла, и тотчас заревел рог на главной башне Тампля, и подхватив, ответили ему из замков госпитальеров и тевтонцев, созывая всех храбрых защитников, на оборону города.

5 апреля 1291 года, к Акре подошли передовые отряды египтян, а на следующий день, 6 апреля, их главные силы, во главе с султаном Халилем аль-Ашрафом.

Кто с суровой решительностью, кто настороженно, а кто-то и с тревогой, глядел как к городу, всё подходят и походят отряды мусульман.

Земля дрожала от мерного топота тысяч ног, померкло солнце и небо, затянутое огромным столбом пыли. Ревел скот, ржали лошади, мерно покачиваясь, брели нагруженные поклажей верблюды. На прокорм армии, гнали многие сотни тысяч овец и баранов. Почти мгновенно, окрестности Акры, заполнились многоголосым шумом. Рушились и разбирались дома предместья, вырубались сады и виноградники, египетская армия, равномерно растягиваясь, охватывала стены города со всех сторон.

Дорогу, на которую обычно уходило 7–8 дней, мусульмане преодолели более чем за месяц, так как тянули повозки, с огромными камнемётными орудиями. В каждую такую повозку было впряжено более сотни быков, они дохли от непомерной тяжести, тогда впрягали других, и таки дотащили их до Акры.

Уже 11 апреля, сноровисто и быстро (сказывался большой опыт египтян в этом деле), собрав свои камнемётные машины, они начали обстрел города.

Гийом де Боже и Жан де Вильер, все эти дни почти не сходили со стен, осматривая лагерь неприятеля, выясняя, где какие отряды расположились, выискивая слабые места.

– Наверное в Ливане, все столетние кедры вырубили, для постройки этих страшилищ.

– Да уж, зададут они нам жару.

– Молитесь, веруйте в Христа, и Господь, не оставит нас! – подбодряя оробевших, ходил по стенам города патриарх Николай Анапс.

В соборе была отслужена литургия о даровании победы христовому воинству, весь священнический клир, вместе с тысячами мирян, крёстным ходом обошли укрепления Акры, читая молитвы, окропляя их святой водой.

– Слава Богу, пока против нас, только армия самого султана! Когда ещё, подойдут войска из Сирии, одному Господу известно! – Жан де Вильер повернул своё радостное лицо к Гийому де Боже. – Мы должны, немедленно атаковать и разгромить их!

Они оба знали, что основу армии султана Египта, составляет более 20 тысяч мамлюков (Мамлюки – военное сословие в средневековом Египте, набиравшееся из юношей-рабов – половцев и кавказцев. Они обращались в ислам и постоянно обучались военному делу в закрытых лагерях, и были одними из самых боеспособных воинов своего времени, обуянных религиозным фанатизмом. В 1250 г мамлюки захватили власть в Египте – Айбек, один из эмиров мамлюков, провозгласил себя султаном, но новые подразделения мамлюков продолжали формироваться прежним образом. Для этого покупали мальчиков-рабов в Золотой Орде) не уступающих в бою рыцарям. Добавить к этому ещё десятки тысяч других отрядов… Но де Вильер был прав, надо было использовать выпавший шанс!