– Да.

Руби судорожно сглотнула.

– Но почему именно я?

– Я же говорил тебе. Ты потрясающе красива.

– Большинство девушек в клубе были гораздо красивее меня.

– Ты другая.

Руби недоуменно покачала головой:

– В каком смысле?

– Ты не пыталась флиртовать со мной.

Все понятно. Руби охватило разочарование. А она-то почти уверилась в том, что и правда особенная.

– Твой отказ привлек мое внимание. Но это не единственная причина. – Арес придвинулся ближе, и Руби на мгновение показалось, что он сейчас ее поцелует. Она затаила дыхание и вдруг услышала: – Возьми меня с собой на гору.

– Я не могу, – выдохнула она. – Это мероприятие только для местных.

– Можешь, – уверенно заявил он, и Руби поняла, что не сможет ему отказать. Она вообще забыла, как произносится слово «нет».

Руби глубоко вздохнула:

– Послушайте, я уверена, что вы отличный лыжник, но…

– Вообще-то нет. Я плохо катаюсь.

Руби открыла рот от удивления. Она никак не ожидала, что высокомерный богач может открыто признаться, что чего-то не умеет.

– Тогда зачем вы купили здесь шале?

Арес взглянул на нее.

– Существуют другие вещи, которые мне нравятся, – хрипло сказал он, заставив ее задрожать, но не от холода.

Он не прикасался к ней, а она уже вся горела. Она никогда не испытывала ничего подобного с Брэндоном, даже когда тот ее целовал. И когда сделал ей предложение.

«Держись от богатых подальше», – снова зазвучал в голове голос матери.

Но Руби неожиданно спросила:

– У вас есть лыжная экипировка?

Чувственные губы Ареса сложились в улыбку.

– Естественно.

Руби презрительно фыркнула:

– Наверняка от дорогущего дизайнера, черного цвета и совершенно новая?

Арес утвердительно кивнул.

– А что с этим не так?

– Никто не должен знать, что я привела вас на гору. Иначе мне несдобровать. Вы можете держать язык за зубами и не привлекать внимания окружающих?

Арес выглядел оскорбленным.

– Я могу быть незаметным, когда хочу. Я большой мастер в этом деле.

Руби закатила глаза.

– Постарайтесь продемонстрировать свой талант на полную катушку. Если кто-то вас спросит, назовитесь моим кузеном из Кёр-Д ’Ален. Пойдемте.

Арес последовал за Руби к видавшему виды джипу, припаркованному в переулке. Она с силой дернула местами ржавую пассажирскую дверь, которая открылась со скрипом.

Арес с сомнением разглядывал автомобиль.

– Ничего, что сиденья изношены? – с вызовом спросила она.

– Этот джип постарше меня будет, – невозмутимо заявил Арес.

– А сколько вам лет?

– Тридцать шесть.

– В таком случае вы правы. Садитесь.

Руби обошла джип и заняла место водителя.

Арес уселся рядом и с силой захлопнул дверь. Руби была впечатлена. Немногие могли справиться с коварной дверью с первой попытки.

Арес выглядел белой вороной в дорогом кашемировом пальто на потертом сиденье старенького джипа. Руби сдержала улыбку. Посмотрим, как он отреагирует на лыжный костюм, который она собирается ему предложить. Девушка непроизвольно усмехнулась.

– Руби?

Запустив двигатель, она взглянула на Ареса:

– Да?

Арес поймал ее взгляд, блестевший в лунном свете.

– Спасибо.

Его темные глаза прожигали насквозь. Ухмылка исчезла с ее лица. Отвернувшись, она пробормотала:

– Ерунда. Не стоит благодарности. – Вырулив на дорогу, она коротко обронила: – По дороге заедем ко мне. Я возьму для вас лыжную экипировку.

– Чью? Отца? Брата? – Он помедлил секунду. – Любовника?

– Никого из перечисленных вами нет и в помине. Отец бросил маму, когда я еще не родилась. Я живу с мамой и младшей сестрой.

– С той самой, которая хотела меня соблазнить?

Арес развеселился, но Руби было не до смеха. Ее щеки запылали. Она представляла, что он подумал об Айви, и бросилась на защиту сестры.

– Не судите ее слишком строго. Ей бы следовало учиться в колледже, а она ухаживает за лежачей больной матерью. Мама давно болеет, а отца она не помнит. Он умер, когда она была совсем крошкой.

– Стало быть, вы сводные сестры?

Руби свирепо на него уставилась:

– И что с того?

Арес пожал плечами:

– Порой мне кажется, что роль отцов сильно преувеличена. Мой, например, тот еще фрукт.

Немного смягчившись, Руби сменила тему.

– Вы выросли в Греции? У вас совсем нет акцента.

– Я родился в Греции, но всю сознательную жизнь прожил в Нью-Йорке.

Какое-то время они молча ехали по узкому шоссе через долину, освещенную серебристым лунным светом.

Затем Арес обронил:

– По моему опыту, отцы нужны только для оплаты счетов.

Руби фыркнула, тряхнув головой:

– Ни мой отец, ни отец Айви копейки на нас не потратили.

Арес нахмурился:

– А как же алименты?

– Они нашли лазейку.

– Но с юридической точки зрения…

Вцепившись в руль, Руби не дала ему договорить.

– Все довольно сложно, – процедила она.

Он отвернулся.

– Ты не обязана объяснять. Я не люблю сложностей в отношениях.

– Что вы имеете в виду?

– Когда отношения осложняются, я просто их заканчиваю, – горделиво заявил он. – Я никогда не любил и не знаю, что это такое.

– Поэтому вы расстались со своей последней подругой? – поинтересовалась Руби.

Он внимательно на нее взглянул, и Руби низко склонилась к рулю, смущенная собственным нездоровым любопытством.

– Извините. Весь клуб гудел об этом.

– Нет. Поппи не нуждалась в моей любви. Это ее лучшее качество. К сожалению, ее дебютный фильм провалился на фестивале. Она хотела, чтобы я увез ее в Гималаи. У нее зародилась мистическая идея раскаяния. Я отказался. Она уехала. Конец истории.

Руби съехала с шоссе.

– Куда мы?

– Стар-Вэлли – дорогой город. Многие работающие здесь не могут себе позволить иметь или снимать жилье. Я живу в Сотуте.