С одной стороны – подобное невнимание было ему непривычно, а с другой – он почувствовал себя свободным.

Подобная анонимность означала, что он принадлежит только себе. Это чувство волновало и радовало.

Арес с раннего детства был объектом пристального внимания прессы и папарацци, как единственный сын известной и богатой греческой пары. Его родители Аристид и Талия Куракис имели знатное происхождение и принадлежали к сливкам общества. Мать была писаной красавицей, а отец удачливым и беспощадным бизнесменом. Брак родителей вскоре распался. Ни один из них не желал пойти на компромисс, и к сыну оба были не менее беспощадны. Они использовали его как пешку при разводе, сделав мальчика печально известным и несчастным благодаря скандальному бракоразводному процессу.

Однако родители научили его главному: держать лицо. Они почти не занимались сыном. Он рос под присмотром нянь и гувернанток. На девятый день рождения отец подарил ему бразильскую авиационно-космическую компанию. Арес мечтал тогда о щенке. Он растерянно уставился на отца, когда тот сказал:

– В обмен за этот шикарный подарок я хочу, чтобы ты докладывал мне о похождениях твоей матери-проститутки.

Сейчас, стоя под обжигающим ветром на горе Айдахо, он вдруг осознал, что никогда не мог сбросить с себя груз имени и сопутствующие ему известность и влияние.

Сейчас он впервые ощутил себя живым и свободным.

– Почему вы остановились? – спросила Руби. – Только не говорите, что устали.

Он взглянул на стоящую рядом Руби. Она была чудо как хороша. Черные пряди выбивались из-под розовой шапочки с вышитым алым цветком.

Он совсем не устал.

Ему страшно захотелось ее поцеловать.

И не только поцеловать.

Руби посмотрела на него, и улыбка исчезла с ее лица. Девушка выглядела почти испуганной.

– Поехали. – Развернувшись на сноуборде, она стрелой помчалась вниз по склону, бесстрашно лавируя между холмами.

Арес наблюдал за ней. Он впервые встретил женщину, которой не было дела ни до его денег, ни до внешности. Она судила его по поступкам и умениям.

Он сгорал от нетерпения заполучить ее в постель.

Арес оттолкнулся и помчался ее догонять.

Руби оказалась у подножия горы первой.

Рядом с замерзшим ручьем гудел огромный костер, вокруг которого собрались все закончившие спуск. Все веселились с дымящимися кружками в руках.

Арес отстегнул сноуборд. Подняв очки на шапочку, он ступил на снег. Незнакомец протянул ему медную кружку.

– Держи, парень. Это тебя согреет.

– Спасибо, – ответил Арес, принимая кружку.

– Я Гас, – представился рыжебородый парень. – Классный комбинезон.

Арес нахмурился, ожидая подвоха. Но Гас был искренен.

– Спасибо, – сказал Арес.

– Тебе его подобрала Руби, да? Ты друг ее кузена с севера или что-то в этом роде? Так?

Арес молча кивнул. Учуяв запах гвоздики и корицы, он отхлебнул из кружки. Глинтвейн был горячий и очень приятный на вкус. Он сделал большой глоток.

– Да, – продолжил тем временем Гас. – У Руби просто нюх на винтажные вещи. Я не устаю ей повторять, что пора открывать свой бизнес. Всего-то и нужно, что взять кредит, но она отказывается.

– Бизнес? – озадаченно спросил Арес, взглянув на свой комбинезон. – Думаешь, что винтажная одежда пользуется спросом?

– Естественно, парень. Посмотри вокруг.

Арес посмотрел и увидел, что большинство сноубордистов и лыжников были одеты в винтажные комбинезоны, такие же необычные, как у него.

– Современная дизайнерская экипировка для бесталанных спортсменов, которые хотят купить себе место в большом спорте, – пояснил Гас. – Твой комбез клевый.

Арес посмотрел на Руби, стоящую по другую сторону костра. Она разговарила с высоким, широкоплечим парнем.

– Кто это с ней? – спросил Арес у Гаса.

– Брэндон Лэссистер, ее бывший. Они были помолвлены до той поры, пока его не взяли в НХЛ. Он играет за «Нью-Йорк Рейнджерс».

Арес не увлекался хоккеем и не слышал имени такого игрока. Но ему решительно не нравилось, что тот стоит так близко к Руби.

– Значит, были помолвлены? – переспросил он.

– Да, любовь со школьной скамьи, – беспечно продолжил Гас. – Жаль, что они расстались. Если бы у них был ребенок, точно стал бы чемпионом по горнолыжному спорту.

Арес уставился на Гаса. Чувство свободы и эйфории, испытанное при спуске, сменилось раздражением. А может, это ревность? Нет, чувство ревности ему незнакомо.

Допив глинтвейн, Арес поблагодарил Гаса и направился к Руби. Он заметил, что Брэндон Лэссистер отошел от Руби не в лучшем расположении духа. Он подозрительно взглянул на Ареса.

Обернувшись, Руби увидела его:

– А вот и вы!

Арес кивнул в сторону Брэндона:

– Он докучал тебе?

– Брэндон? – Руби закатила глаза. – У его команды завтра игра в Ванкувере, а сегодня выдался выходной. Вот он и решил заехать к нам на праздник. Когда он видит меня с кем-то, то злится, считая, что по-прежнему имеет на меня права.

– Вы были помолвлены?

– Вам Гас сказал? – На ее лице промелькнуло странное выражение. – Это было миллион лет назад. Стоило ему разбогатеть, и он тут же исчез из моей жизни.

– Ублюдок.

– Это лишний раз доказывает, что деньги делают с мужскими сердцами.

Снег заскрипел у Ареса под ногами, когда он сделал шаг ей навстречу.

– И что же это?

Она взглянула ему прямо в глаза:

– Деньги делают их черствыми эгоистами.

Арес понял, что ее обвинение относится не только к Брэндону.

– А может, мы таковы от рождения, – спокойно сказал он. – Деньги просто дают больше возможностей.

Руби вздохнула:

– Как бы мне хотелось, чтобы денег вообще не существовало.

– А я, напротив, рад, что они есть. Иначе я бы не смог здесь с тобой оказаться.

– Но я вас сюда пригласила совсем не ради денег!

– Знаю. Но в противном случае ты была бы сейчас на работе в баре.

– Да, – со вздохом согласилась она.

Арес взял в ладони ее лицо и, наклонившись, нежно поцеловал в губы.

Ее губы были мягкими и податливыми. Они дарили райское наслаждение. Он почувствовал, что Руби дрожит. Арес и сам пылал, словно горящий факел.

Она обняла его за плечи и ответила на поцелуй.

Арес издал низкий рык и прижался жадными губами к ее рту в неистовом поцелуе.