Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, я, правда, не очень хорошо себя вел. Мне необходимо заслужить прощение. И оно почти у меня в кармане, когда Кая, наконец, доходит до предела, ее тело дрожит в оргазме, и она заглушает рвущиеся из горла крики, прижавшись лицом к подушке.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
― Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, ― говорю я, переводя взгляд с рожка мороженого, которое облизывает Кая, на ее глаза.
То, как она ест мороженое, здорово отвлекает.
Кая хлопает ресницами, недоверчиво уставившись на меня.
Вообще-то, я не планировал заводить эту тему до того, как она вернется в Вашингтон, но какого черта?
Я хочу, чтобы мы жили вместе, и ей лучше заранее предупредить своих подруг, что больше не будет снимать с ними жилье.
Но я забегаю вперед. Она еще не согласилась.
– Что? ― после продолжительного молчания сдавленно отзывается она.
Я невольно улыбаюсь.
– Ты не ослышалась – я правда этого хочу.
И я не лгу. Я много думал об этом. Я люблю ее – иногда сила моих чувств к ней даже пугает – и хочу видеть ее каждый раз, когда возвращаюсь домой и открываю глаза по утрам.
Кая наклоняет голову и смотрит на свои руки, а у меня внутри поднимается тревога.
Может быть, я переоценил ее чувства ко мне?
– Я не думаю, что… что смогу, Айден, ― тихо произносит она.
Я будто получаю пинок в живот.
– Почему? Идея жить со мной так неприятна тебе? ― ядовито спрашиваю я.
Кая вскидывает голову – в ее глазах отражается испуг.
– Нет! Это… это здесь вообще не причем! Но… ― Она вздыхает, собираясь с духом. ― Я не смогу прийти туда, где ты жил с другой девушкой, где вы планировали растить вашего ребенка. Это как занять не свое место.
Она очень волнуется, пока говорит. Так вот что ее беспокоит?
Боже, я придурок, если сам не подумал об этом!
Ставлю локти на стол и провожу ладонями по волосам. В пальцах дрожь.
Может, не стоило заводить этот разговор в аэропорту, когда до моего рейса остается меньше часа?
– Ты на своем месте, ясно? ― Я смотрю ей в глаза – взгляд, как и голос, твердый. Не хочу, чтобы она чувствовала, что делает нечто плохое, находясь со мной. ― И этот вопрос решаем – нам не обязательно жить в этой квартире.
Если ей от этого будет легче, мы поселимся в месте, которое не запятнано плохими воспоминаниями.
– Ты готов переехать? Из-за меня? ― изумляется она.
И что же ее так удивляет?
– Я хочу быть с тобой – не важно, где.
Кая с нежностью улыбается, потом тяжело вздыхает.
Ну, и в чем теперь дело?
– Это обязательно должен быть Сиэтл?
– Теперь, когда я вернулся в фирму, мне нужно быть там, ― откинувшись на спинку металлического стульчика, говорю я. Она должна понять. ― Если вдруг мне понадобиться водитель, он должен быть поблизости.
Да, знаю, что мой отказ от вождения – та еще проблема. Я решу ее. Когда-нибудь.
Надеюсь.
– Но я могу нанять водителя, который будет отвозить тебя в университет и забирать обратно.
Она смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Я прекрасно вожу сама.
– Позволь тебе напомнить, что не так давно ты попала в ДТП.
Мне было бы спокойней, если бы она ездила с профессиональным водителем с большим стажем.
Это почти два часа в обе стороны, не считая пробок.
Губы Каи сжимаются, взгляд суровеет.
– Это было не по моей вине – дебильный подросток въехал в мой бампер! ― холодно цедит она.
– Это не делает ситуацию менее опасной, ― спокойно (с трудом) замечаю я.
Кому как не мне это знать?
Ее лицо чуть смягчается.
– Даже с водителем нет никаких гарантий, Айден.
А вот тут она, пожалуй, права.
– К тому же это дорого.
– Не дороже твоей безопасности, ― отметаю я.
Господи, неужели она не понимает, что никакие деньги мира не ценнее для меня ее благополучия?
Раньше я этим пренебрегал. Делая карьеру и зарабатывая деньги, я жертвовал Николь. Временем с ней, ее любовью, нашими отношениями.
Не повторю этой ошибки с Каей.
– Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь? ― скрестив руки на груди, просит она.
Я тру ладони, бросая взгляд в сторону. Через два столика от нас сидит семья: отец, мать и ребенок – девочка примерно лет двух. У нее светлые волосы, собранные в два хвостика. Отец держит ее на руках, пока мать кормит с ложечки детским питанием.
Я моргаю и отворачиваюсь.
Моя дочь была бы в этом же возрасте. Иногда я думаю: какой бы она была? На кого похожа? Какого цвета были бы ее волосы? А глаза?
Не знаю, какой бы отец из меня получился. Может быть не самый лучший. Подолгу пропадающий на работе, многое пропускающий в ее жизни, жертвующий временем с ней ради карьеры.
Я никогда этого не узнаю. Но я бы любил ее – очень сильно. Это то, в чем я не имею сомнений.
– Ты в порядке?
Ласковый голос Каи возвращает меня в реальность.
Я моргаю.
– Да. Все нормально.
Она улыбается мне с тоской и теплом.
Все поняла.
Я прочищаю горло: надо взять себя в руки.
– Ты прилетаешь двадцать девятого?
Она кивает.
– Хорошо. Вернешься, тогда все решим.
Натягиваю на лицо улыбку, которая больше похожа на гримасу боли. Чувствую себя сбитым и поверженным.
Блядь, когда же этот чертов рейс?
* * *
– Ты хорошо справился. Я рад, что ты вернулся.
Отец похлопывает меня по плечу, затем выходит из кабинета. Я подхожу к панорамному окну за своим креслом и смотрю на шпиль Спейс-Нидл, виднеющийся вдалеке.
Три месяца, как я снова в строю. Только что мне удалось заключить выгодную сделку в деле об авторских правах, не доводя до суда. Фирма получила солидный чек, мой личный счет также вырос.
Но все это… Не знаю – былого азарта нет. Все не как прежде. Возможно, это и нормально – и я не тот, кем был пару лет назад, когда оставил практику.
Черт, откуда эта тревога?
Дергаю галстук, ослабляя узел. Ненавижу – как будто удавка на шее. Когда-то я думал иначе. Мне нравилось носить дорогие костюмы, обувь, выполненную на заказ, статусные аксессуары. Казалось, это придает мне больше солидности.
В итоге – нихрена это не стоит.
Возвращаюсь в кресло, в попытке унять нервы верчу ручку.
Сегодня двадцать пятое июля – Кая вернется через четыре дня.